Осажденные камнем
Шрифт:
— Тогда зачем тебе Орон? — проворчал один из мужчин.
— Ты пришел убить его? — спросил другой раб с надеждой в голосе. — Если так, то можем и помочь.
— Нет, я пришел не убивать его, — недоуменно ответил Бэннон. — Он могущественный волшебник, и Ильдакару понадобится его дар в сражении с генералом Утросом. — Он хмуро оглядел мужчин. — Нам пригодится и ваша помощь. На счету каждый боец.
— Мы отдали Ильдакару достаточно, — сказал мужчина на диване, ноги которого лежали на прекрасной ткани. — Пора городу вернуть должок.
Бэннон был раздражен, но не хотел продолжать спор.
—
Раб на диване указал куда-то вглубь особняка.
— Иди через черный вход. Они в помещениях для животных. Многие рабы отказались снимать шкуры, и Орон занимается этим сам.
— Пришло время ему по-настоящему замарать руки в крови, — хохотнул раб в кресле. — Он заставил взяться за дело Брока и еще одного парня, Джеда. Будь осторожен, как бы и тебя не припахали. Шкура сама себя не снимет, а работы там навалом, ведь иначе зверьки погибнут под тяжестью собственного меха.
— Я… я буду иметь это в виду. — Он тяжело сглотнул.
Пресвятая Мать морей!
Когда он направился к кухням в задней части особняка, один из рабов крикнул ему вслед:
— Если голоден, в кладовых полно еды. Съешь ее раньше, чем это сделает какой-нибудь одаренный дворянин.
— Я не голоден. — Бэннон поспешил через кухни; печи давно остыли, а шкафы были открыты и обшарены в поисках еды. По полу и столешницам была рассыпана мука, повсюду валялись недоеденные фрукты. Пожилая женщина свернулась в углу, громко храпя в компании двух пустых бутылок из-под кровавого вина.
Бэннон прошел по крытой галерее, ведомый дорожкой из мелкой сверкающей щебенки, и вскоре оказался перед большим приземистым строением с пологой крышей и распахнутыми настежь окнами. Оттуда доносились звуки возни, грохот, хрюканье, а также леденящие кровь вопли животных.
Он остановился на секунду, а затем вспомнил, как Амос и его друзья смеялись над ним, когда норукайские капитаны избили его до потери сознания во дворе яксеновой скотобойни. Избитый и сломленный Бэннон едва выжил, а они передали его Адессе для подготовки к смерти на арене. Эти мнимые друзья обещали помочь, но ничего не предприняли. Он мог умереть.
Толкнув дверь, Бэннон вошел в огромный флигель, заставленный клетками с животными — источником прекрасных мехов, которые носили одаренные дворяне. В нос ему сразу же ударил смрад: медный запах крови, резкая вонь испражнений и скверный мускусный запах ужаса, источаемый умирающими зверьками. Вдоль помещения тянулись два ряда клеток, еще больше клеток располагалось возле внешних стен. Тут же стояли длинные рабочие столы с неглубокими желобами, уходившими к стокам в полу. Восемь измотанных, забрызганных кровью рабочих трудились за столами для снятия шкур.
Орон тоже находился здесь. Его лицо и грудь покрывали красные крапинки, а поверх изодранной шелковой рубашки был надет перепачканный кровью фартук. Его длинные волосы цвета соломы, завязанные в хвост, были спутаны и измазаны спекшейся кровью. Он рявкал на рабочих, которые, как понял Бэннон, были мелкими дворянами.
— Если сейчас не снять шкуры, мех перестанет расти. На этом держится наша гильдия! Если ленивые рабы не будут выполнять свои обязанности, мы, дворяне, сами займемся этим… как всегда. —
Бэннон сначала не узнал Брока, потому что лицо парня было измазано кровью, короткие темные волосы покрыты коркой, а руки покраснели до локтей.
— Я всегда делал то, что мог, — проскулил Брок.
Когда Бэннон наконец увидел, что они на самом деле делают, то в ужасе отшатнулся. Скорняки открывали клетку, совали внутрь руку и хватали визжащее животное за загривок. У странных существ были широкие квадратные туловища, маленькие головы и короткие недоразвитые лапки, которые беспомощно болтались, пока зверьков тащили из клеток. Они больше походили на набитые живые подушки из меха. Головы были размером с черепашью, а все тело покрывал густой пушистый мех — пятнистый или с пепельно-серыми полосками. Бэннон понял, что это не обычные животные, а существа, созданные повелителями плоти для ужасного и болезненного предназначения.
Никто не заметил тихо стоявшего в дверях Бэннона. Он наблюдал, как другой неразговорчивый юноша — он узнал в нем Джеда — схватил зверька с рыжим мехом и бросил извивающееся и пищащее создание на разделочный стол. В руках он держал короткий острый нож.
— Мы делаем то, что можем, сэр, — сказал Джед в свою защиту. Он придавил брыкающееся создание к столу, держа за шею, и воткнул острие ножа возле плеча. Юноша сделал надрез по кругу, обойдя короткие передние лапки и проведя лезвием вдоль тельца. Существо завывало и визжало от боли. Поддев ножом край шкурки, Джед сорвал широкий лоскут меха, положил его чуть в стороне и выскоблил. Скулящее существо дергалось и истекало кровью, но, несмотря на сорванную шкурку, было еще живо. — Когда мех снова отрастет? — спросил Джед, бросая освежеванного зверька обратно в клетку.
— Те, что выживут, через три недели обзаведутся новой шкуркой, готовой к снятию, — сказал Орон.
Скорняки занимались одной клеткой за раз, хватая зверьков, сдирая с них шкуры и возвращая в клетки.
Желудок Бэннона сжался от тошноты. Здесь были сотни животных.
— Это ужасно. Вы все отвратительны! — Люди подняли головы, удивленные его появлением. Юноша замотал головой, его била дрожь. — Весь этот город ужасен.
— Отлично, как раз нужна помощь, — гаркнул Орон. — Тут много работы, а слишком много ленивых людей отказывается ее делать.
— Вы мучаете бедных созданий, — простонал Бэннон, который всегда любил животных.
— Как думаешь, откуда берется мех? — Орон раздраженно фыркнул. — Всегда есть темная сторона того, что нужно обществу. Ешь мясо? Нельзя съесть стейк из яксена, не убив самого яксена. Или предпочитаешь ходить голым и питаться растениями?
Борясь с рвотными позывами, Бэннон собрал все свое мужество и зашагал к покрытым кровью Джеду и Броку, которые работали плечом к плечу. Увидев его, Джед скривил губы в язвительной улыбке.