Оседлать чародея
Шрифт:
Сытый Виан расстелил на предварительно взбитой соломе рогожу и приготовился отойти ко сну Горбунок еще где-то возился, и краем глаза парень видел бледные синеватые сполохи.
– Горбунок! – позвал Виан.
– Спи уж! – ворчливо отозвался конек. – Тоже мне, лошака боданского придумал!
– Ты что делаешь?
– Защиту устраиваю. Так, на всякий случай.
– Ты что, – на слове «защита» Виан приподнялся на локтях, – змея опасаешься?
– Людей я опасаюсь, – проворчал конек, – людей, а больше никого. Больно странно на тебя ста роста нынче глядел. А змей даже если и есть… Не так страшен змей, как
Виан в поведении старосты ничего предосудительного не заметил, но ежели коньку так спокойнее, пускай. Парень пожал плечами и, опустившись на самодельное ложе, сразу провалился в сон.
Разбудила его вспышка синего света, видимая даже сквозь сомкнутые веки, многоголосый вскрик и гулкий удар чего-то тяжелого обо что-то твердое. Видать, не зря конек старался. Виан мигом вскочил на ноги.
Уже начало светать, и, хоть цвета и оставались неразличимы человеческому глазу, можно было разглядеть кучи соломы в углу, вилы, грабли и прочие полевые инструменты, горбунка, приподнявшего голову и насторожившего длинные уши. И несколько фигур, медленно сползающих по дощатым стенам. Судя по всему, горбункова защита, чем бы она ни была, с силой отбросила тех, кто пытался окружить спящего Виана. Приглядевшись, парень увидел у двоих татей мотки веревок – видать, не дружески по плечу похлопать шли. А прислушавшись, различил слабые стоны и ругань с улицы – кого-то защита выкинула прямо в дверной проем.
Тати постепенно приходили в себя, потирая ушибленные места и охая. Приглядевшись, парень узнал среди ранних визитеров и старосту деревни, и хозяина дома, к которому примыкал сеновал.
– Однако ж раненько в этой деревне поднимаются, – проговорил Виан, – да сразу гостя проведать!
– Молчал бы уж! – откликнулся кто-то из мужиков (похоже, приложившийся сильнее прочих). – Я так и подумал, что ты колдун-чернокнижник! Нешто добрые люди одни по лесам ходят!
– Был бы чернокнижником – вообще убил бы! негромко проговорил из-за спины Виана конек.
– Да и какой из меня колдун? – возмутился Виан. – Так, на постоялом дворе у странника нище поспросил кой чего, а он меня за краюшку хлебную и подучил. Вы лучше скажите, что это вы, на все: гостей – вот так, с веревками?
Действовала горбункова защита все еще или нет, Виан не знал. Не знали и мужики, но, получив раз, осторожничали и в течение разговора к парню не подступались.
– Ты уж извини нас, путник, – проворчал староста. – А только нам здесь колдунов не надо. Кто ты такой есть, мы знать не знаем, а потому просим тебя по-доброму идти отсюда своей дорогой.
– Ишь ты! – обиделся Виан. – И уйду – выспался уже. А что ж, – добавил он, – кормили-поили? Чай, когда с веревками вязать шли, как тати ночные, никакого неудобства вам от меня еще не было
Староста, видимо, хотел было отмолчаться, кто-то из остальных отозвался:
– А змею хотели скормить тебя огненному! ему дань человеческую платим, так чем своих людей на смерть слать, всяко лучше отправить ему в пасть путника какого. А уж колдуна – вообще дело благое!
– Интересно у вас законы гостеприимства чтят! возмутился до глубины души Виан, за разговором собирая и сворачивая свои пожитки и навьючивая их на горбунка. – Да и я вроде не красна девица, чтоб меня змею. Или он у вас неразборчивый?
– А он у нас девок не ест, – вставил кто-то, – токмо парней молодых. Одну пробовали подсунуть – так назад отослал. А парней-то жалко – он,
– А девок, значит, не жалко? – спросил Виан. Мужики, выпуская его с коньком на улицу, опасливо подались в стороны.
– Ну, не настолько… – пробормотал кто-то из них.
Несмотря на ранний час, людей на улицах и площади было заметно больше, чем накануне вечером. Видимо, многие знали о миссии старосты со товарищи и вполне одобряли ее цель. «А и то, – подумалось Виану при виде хмурых лиц, – какая радость ждать своего часа отправиться на обед к чудовищу! А уж тем более ждать, когда твоего сына или внука пошлют туда».
– Не оборачивайся, – прошептал конек, – иди спокойно. Стрелу в спину не пустят – мертвый ты им ни к чему, раз они дань живыми людьми платят. А вот обернешься – могут страх перебороть, да и повяжут.
Виан не ответил. Чувствуя на себе взгляды деревенских, он, стараясь держаться прямо и спокойно, Дошел до ворот и покинул ставшее негостеприимным селение. Конек, потрепыхавшись – корыто и сумы застряли между едва приоткрытыми створками, – выкатился следом.
– Иди-иди, – крикнул кто-то изнутри ограды, – авось гад так тебя поймает и пожрет, да и успокоится. Еще год не будет добрых людей трогать!
– Все, – сказал конек, когда селение скрылось за деревьями, – больше никаких деревень! Ночевали в лесу – и впредь будем, не бояре. Одно хорошо – магии они тут не знают, простенького волшебства перепугались!
– Так страшно ж, – отозвался Виан, – жить рядом со змеем!
– И ты их еще оправдываешь? Они ж тебя скормить хотели…
– Так не скормили, – пожал плечами парень. – Не знаю, как бы я себя повел, ежели бы в нашей округе такая тварь объявилась.
– Первым бы побежал? – язвительно поинтересовался конек. – Добровольцем? Мы, кстати, как| раз мимо этого Змеева Пальца проходить будем – не хочешь попробовать?
– День же, – неуверенно ответил Виан. – Говорят, змей только ночами летает, а днем спит. Может, не заметит?
– Да не бойся, – смягчился конек. – Глупости все это, не едят змеи огненные людей, разве что те сами в пасть им полезут. Так что можем даже в гости заглянуть.
– Ну уж нет, спасибо! – Виан передернул плеча ми и невольно замедлил шаг: прямо впереди, в какой-нибудь половине переклада, деревья расступались, и над их кронами бурой громадой вздымался скальный останец.
Все вроде бы было тихо. По крайней мере, Виан, полагавший, что огненный змей обязан при своем перемещении издавать свист и гуканье, хлопать крыльями или хотя бы греметь чешуей, ничего подобного не слышал.
Дорога проходила под самым основанием останца, и скальная громада зловеще нависала над головами путников, хмурясь черными провалами гротов и неодобрительно покачивая вершинами редких деревьев, умудрившихся найти опору на изъеденном ветрами камне.
К одной из пещер, открывавшейся низко, вблизи подошвы горы, вела натоптанная тропинка, петлявшая между скальных обломков.
«Вот по ней-то жертвенных юношей и водят, – подумал Виан, – и оставляют связанными в пещере, а потом удирают, не оглядываясь, чтобы не слышать, как появится из глубины подземелья ящер, и не взглянуть лишний раз в глаза того, кого они бросили на верную смерть». Впрочем, тропинка выглядела слишком проторенной, чтобы предполагать, будто ее используют всего раз в год. Да и та, что шла по ней, направляясь к путникам, даже издали едва ли могла быть принята за юношу, чудом спасшегося от змеевых зубов.