Оседлай волну

Нанн Кем

Некоторое время они не сводили друг с друга глаз. Потом Фрэнк снова занялся фотографиями и заговорил, не поднимая головы.

— Был на похоронах? — спросил он так тихо, что Айк едва расслышал.

Айк ответил, что был.

— Народу много было?

— Нет. Только родители. С десяток байкеров.

— Было время, когда к нему пришла бы половина этого города. Отец его толкал речь?

Айк кивнул и подошел к самому прилавку. Ему давно хотелось поговорить с Фрэнком — с того самого момента, как увидел его за рулем отъезжающего грузовика. Он был уверен, что именно с Фрэнком говорил Престон накануне

той первой поездки на ранчо, когда все так хорошо начиналось и так плохо закончилось.

— Это ты его подставил, — сказал Айк, — в тот раз это ты отправил его на ранчо, а потом предупредил их.

Фрэнк покачал головой, но на Айка смотрел теперь уже пристально.

— Нет, — проговорил он, — ничего подобного.

— Врешь.

Фрэнк пожал плечами.

— Ты ведь остался жив, парень. Ну и радуйся.

Он сделал шаг, словно собирался выйти из-за прилавка, но Айк преградил ему дорогу.

— Ты лживый ублюдок, — заявил он и почувствовал, как сжалось его горло и кровь ударила в лицо.

На мгновение глаза Фрэнка зажглись гневом, но тут же потухли, и он снова стал усталым и каким-то измученным. Может, поэтому Айк так удивился, когда Фрэнк его ударил. Он шел сюда готовым к драке, если возникнет такая необходимость, но надеялся все же на другое. Фрэнк почти неуловимым движением пододвинулся к нему и с силой ударил слева. Удар был ощутимый, но с тех пор, как Айк приехал в Хантингтон-Бич, ему приходилось сносить и похуже. Он отшатнулся, почувствовал за спиной прилавок и пошел прямо на Фрэнка, размахивая кулаками, низко держа голову. Гордон тысячу раз советовал ему так не делать, но Айк слишком устал, слишком разозлился и держал это в себе слишком долго. И он ударил — ударил изо всех сил. По руке к плечу побежали волны боли, но он не отступил, лишь пригнулся еще ниже. Фрэнк ударил его по затылку и коленом в лицо, но Айк изловчился схватить его за ногу и дернул так, что противник потерял равновесие и впечатался в стену. Тогда Айк навалился на него, обхватил под ребрами и услышал, как Фрэнк хватает ртом воздух.

Они вытирали спинами свежевыкрашенную кирпичную стену, Айк бил, Фрэнк старался ударить в ответ. Наконец они опрокинули стеллаж с гидрокостюмами и упали, споткнувшись о посыпавшееся добро. Все же Айку удалось оказаться сверху, и, когда они приземлились, он почувствовал, что Фрэнк совсем запыхался. Откатившись в сторону, Айк высвободил ноги из-под завала и сел на корточки, уперевшись руками в бедра. Схватка оказалась короткой, но яростной и принесла облегчение. Теперь он ждал, не захочет ли его противник продолжить.

Фрэнк сначала не шевелился, потом откатился к противоположной стене и сел, оперевшись на отставленные назад руки. Занятно, но он по-прежнему нисколько не выглядел разозленным.

— Черт, все-таки ты как есть панк свинячий, — проговорил он задыхаясь. — Да, я говорил с ним о ранчо, но не подставлял. Я даже не знал, что он туда поедет.

Он потрогал рассеченную губу, которая уже стала распухать, и сплюнул кровавую слюну.

Айк и сам тяжело дышал. Он переменил позу: встал на колени.

— И что ты ему сказал?

— Да ладно тебе. Что ты комедию ломаешь? Будто сам не знаешь — ты ведь был с ним, насколько я слышал.

— Просто скажи мне, что ты тогда сказал Престону.

— Черт, да мы просто поговорили.

Он ни с того ни с сего заявился однажды ночью в переулок. — Фрэнк кивнул на дверь. — Я его уже сто лет не видел. Нагнал на меня страху, если хочешь знать. Все требовал рассказать ему про эту девушку, Эллен, ну и предложил сделку. Я ему рассказываю про Эллен, а он мне — свою версию того, что случилось с Джанет Адамс.

Айк молчал.

— Но ты же был с ними, — начал он наконец, — сам так говорил. И ты делал все эти снимки.

— Это было за день до того, как я смылся. — Фрэнк помедлил, и Айк понял, что он принимает какое-то решение. Потом он отвернулся, посмотрел в глубь магазина, а когда снова взглянул на Айка, выражение его лица изменилось.

— Я был из них самый младший, — заговорил Фрэнк, — младше Хаунда и Престона, на год младше Джанет. Майло я всегда не переваривал. С ним у нас все пошло наперекосяк. Секс все с какими-то вывертами. Наркота завелась. Ну, я и посчитал, что пора линять, пока не поздно, и притворился, что мне позвонили из дому. Престон знал, что это туфта, но он даже подыграл мне — сказал, что был со мной на берегу, когда мне позвонили. Я хотел, чтобы Джанет поехала со мной, но она отказалась. Когда они вернулись, ее с ними не было. — Он помолчал. — Ты не знаешь, какая она была! Она была особенная. Я тогда так и не понял, что случилось. Хаунд, конечно, что-то говорил, но я не сомневался, что Престон думает по-своему. После той поездки он почти сразу же поступил в морскую пехоту.

Айк его уже почти не слушал. Сознание пронзила внезапная догадка. Он вдруг понял, почему такое странное лицо было у Престона, когда Айк передал ему слова парня в белом «Камаро», почему байкер сразу посчитал эту историю ложью и пошел к Фрэнку Бейкеру. Две истории были не просто похожи — они были абсолютно одинаковы.

— Так это была твоя история, — сказал Айк.

Сначала Фрэнк, казалось, его не понял, но потом улыбнулся. Губа у него совсем распухла, и улыбка получилась кривая.

— Теперь понятно, зачем Престон тогда пришел к тебе. Он захотел выяснить, почему тот парень приехал ко мне в пустыню и рассказал твою историю.

Фрэнк снова потрогал губу.

— Вот ведь как все повернулось! Но это, в общем-то, не моя история. Так только кажется, когда рассказываешь.

— А что же тот парень?

Фрэнк пожал плечами.

— Он запал на твою сестрицу. Когда она уехала с Хаундом и не вернулась, он очень переживал. Борзой сказал, что она просто взяла да уехала, вопрос закрыт. Он на это не купился и в конце концов двинулся на том, что надо найти брата Эллен. Это я сказал ему, что они уехали в Мексику. И еще я сказал, что его задумка — идиотизм, но если уж ему так приспичило, пусть не спешит возвращаться.

— Ты так сказал?

Фрэнк развел руками.

— А что ты хотел? Ведь этот придурок — мой брат.

— Он сказал, что ты — один из тех, с кем она уехала.

— Я же говорю, он придурок. Влюбленный притом. Понимаешь, он думал, что я надуваю его, как все прочие.

— Но почему он назвал тебя, а не Майло?

— Неужели до сих пор не допер? Он не знал ни про Майло, ни про ранчо, ни про все остальное. Что ж, не знает, и ладно. Хочет искать брата Эллен — пусть ищет. Кому есть до этого дело! Хаунду уж точно не было.