Осел и морковка
Шрифт:
Первым в тюрьме оказался начальник тайной канцелярии. Как выяснилось, он был одним из активных участников заговора. Пленников, привезенных из Кармеллы, он поместил не в тюрьме, а в своем собственном доме, лечил их там и выхаживал. К тому же он успел уничтожить часть доказательств. Не бумаги, с которыми он не до конца ознакомился, а кристаллы. Их он просто расколотил молотком.
Мужик не принял во внимание Армандину, которая под своими широкими юбками спрятала копии всех кристаллов с записями. Не зря они с Армандо их понаделали. Стоило новым дознавателям обратиться к Бастианам, они получили
После этого и Дину, и Армандо много раз допрашивали как вместе, так и порознь. Они не рассказали ничего того, что следователи уже не знали, но, как сказал один из них, порядок есть порядок.
Дина с волнением ожидала суда, Армандо, как более опытный, ухмылялся. По обвинению в измене и подготовке переворота суда не бывает. Изменников казнят, вот и все. Так и случилось.
В один из дней к Бастианам, которые продолжали жить в пердоставленом им доме, пришел знакомый уже дознаватель, молча сел на стул посреди маленькой гостиной, отдышался и сказал:
— Все. Закончилось. Сегодня на рассвете казнили почти всех. Дешерна, Ливерна, и еще человек пятнадцать. Теперь я могу спокойно пойти домой и выспаться. Вот, зашел по дороге вам сообщить. Только не думайте, что так просто отделались. Для вас все только начинается.
Как в воду смотрел.
Король начал разбираться с тем, что натворили заговорщики. Работы оказалось неожиданно много: одних пострадавших от деятельности Дешерна нашлось около трех тысяч. В живых из них на тот момент оставалось не более тысячи, но у большинства погибших имелись семьи.
Прав был Армандо, который предрек жертвам проклятого графа обильные компенсации. Они достались даже пиратам: король решил уничтожить саму память о Дешерне и разделил его графство пополам. Мыс с крепостью Танг отдал под каторгу для преступников, а плодородные земли внутри материка велел разделить на участки и подарить их пострадавшим и их семьям, на десять лет освободив от налогов. Пусть делают, что хотят: возделывают, продают, да хоть пропьют.
Примерно два трети свои участки тут же продали оставшейся трети и уехали к себе на родину. Деньги для покупки решившим осесть ссудил король из найденных богатств, накопленных графом за годы пиратства. К его чести он не стал разбираться, кто был пиратом, а кто — мирным торговцем. Все для него стали просто пострадавшими.
Несчастных лысых женщин, которых было, хоть и относительно немного, но достаточно, облагодетельствовали по — другому. Практически все они были или женами, или дочерьми богатых купцов или дворян. Вернуться в родную семью и жить как раньше после рабства у графа для большинства было немыслимо. Исключение составляли те, у кого никого не осталось, как, к примеру, у баронессы. Но таких было всего пять или шесть среди почти сотни женщин.
Дина приняла посильное участие в их судьбе: вырастила всем потерянные волосы, за что дамы были ей бесконечно благодарны. А затем король выдал каждой новые документы на вымышленное имя и приличную сумму денег, чтобы несчастные могли начать новую жизнь вдали от тех, кто мог их упрекнуть прошлым.
Дамы получили гораздо лучшее возмещение, чем мужчины: денег им хватило бы на то, чтобы купить благоустроенную ферму или
Больше всего повезло ни в чем не замешанному герцогу Верканскому. Король не знал, как отблагодарить юношу, раскрывшему ему глаза на опасный заговор. Для начала решил приблизить его к себе, пригласил на аудинецию, разговорился… Оттуда Мануэль вышел женихом принцессы Камиллы, младшей дочери Диона. К счастью, вся королевская семья отличалась привлекательной внешностью, а Камилла так вообще оказалась красавицей под стать жениху. С ней была одна проблема: у Диона было восемь дочерей, семерых из которых он отлично пристроил замуж за принцев других держав, и только младшенькой жениха не хватило. Самый близкий ей по возрасту свободный принц еще на горшок ходил, так что мысль сделать дочь герцогиней в собственном королевстве показалась королю очень симпатичной и своевременной.
Мануэль понял, что Дины ему не видать, как своих ушей, и отбиваться не стал. После встречи с королем пришел к Бастианам и рассказал о том, что произошло. Думал получить сочувствие, но вредная Дина на пару с мужем стала искренне радоваться.
Так, после казней заговорщиков и их приспешников, свои компенсации или награды получили почти все, кроме Бастиана и его молодой жены. Дион выжидал неизвестно чего.
Наконец король пожелал лично познакомиться с Армандо и Армандиной и вызвал их к себе на аудиенцию.
Дина весь вечер накануне гадала, как и где примет их король. Ей представлялось, что это произойдет в тронном зале в присутствии множества придворных, поэтому она озаботилась красивым платьем и долго таскала Армандо по лавкам портних. Но во дворце их провели кружным путем в непосредственно в рабочий кабинет короля Диона.
Тот сидел за столом и поднялся, приветствуя посетителей.
Армандо и раньше слышал, что король Дион Восьмой — весьма разумный государь и приятный человек. Сейчас ему выпал случай убедиться в этом самому.
На вид Диону можно было дать лет сорок с хвостиком, на самом деле ему было значительно больше. Кровь магов текла в нем точно так же, как в любом из государей континента, продлевая жизни и молодость. К этому прилагалась весьма привлекательная внешность: статная фигура, правильные черты лица, которое не портили даже высокие залысины, и темные внимательные глаза, под пристальным взглядом которых Дина почувствовала смущение.
Армандо, которому боги выдали лишнюю порцию наглости при рождении, не смутился и глаз не опустил.
— Рад видеть тех, кто так помог мне и моему королевству справиться с серьезным кризисом, — приветствовал их король.
Армандо и Дина низко поклонились. Начало обнадеживало.
После этого король некоторое время излагал свое видение произошедшего, то есть совершенного супругами Бастиан на благо короны и ее подданных. Дина, которая не представляла себе, что может ее ожидать на аудиенции, немного оторопела и молча слушала, ее муж ловил момент, когда можно будет наконец вставить слово.