Осел у ямы порока

Филиппов Алексей Николаевич

Только не вышло у неё это, Колчинский её сразу взял в оборот и настойчиво проинструктировал, чтобы значит она своего, но нужного нам кавалера, в ресторан повела, причем в нужный нам ресторан, а какой, следователь пообещал ей сказать через час и строго велел перезвонить к этому сроку. Ждали мы следующего звонка, советуясь с Григоричем, в общем, стала его квартира на эти дни настоящим штабом, и всем от этого хорошо стало и нам и Григоричу. Нам хорошо тем, что думать не надо, где приютиться в этом на редкость суетливом мегаполисе, а Григоричу веселее с нами было. У него, как у настоящего пролетария умственного труда ничего не было, кроме квартиры, жены с детишками и ощущения своей непригодности к жизни в мире рвачей и жуликов. Все сбережения, которые пролетарий сделал за год почти честного труда ушли на отдых семьи, а уж самому ему приходилось

маяться в душной столице. Сбережений на свой отдых он не собрал и потому намеревался скучать в столичном граде. Вот скучать-то мы ему своим вторжением и не давали, за что он нам был несказанно благодарен, а когда мы посвятили его в основную суть операции, Афанасий Григорьевич вообще растаял, как айсберг в Гольфстриме и стал предлагать такие планы, которым позавидовали бы все мозговые центры мировых разведслужб, вместе взятые. Во-первых, Григорич мгновенно сориентировался по поводу ресторана, расположенного рядом с нужной нам станцией метро да не просто сориентировался, а позвонил туда и договорился со своим очередным студентом заочником о месте засады в одном из подсобных помещений. Во-вторых, решил вопрос с неким частным охранным предприятием об оказании нам совершенно бесплатной, для нас помощи в слежке за нашим подозреваемым. Тем, кто удивился такой щедрости частных охранников, следует успокоиться, за нас платил Афанасий Григорьевич зачетом по курсовой работе о принципах римского права и истории его развития в какой-то там провинции. Позвонившая в свой срок Оля получила четкие инструкции и отеческие назидания Альбертыча.

– Ты милая его с часик подержи и пошли, куда ни будь, – строго диктовал он в трубку. – Главное помни, что ты в ресторане не развлекаешься, а миссию выполняешь, суть которой твоего кавалера нам представить, причем так представить, чтобы он нас не заметил. Поэтому о своих желаниях и потребностях забудь, а изволь думать только о работе. И самое главное не вздумай ему что-то намекнуть. Помни он уедет, а мы-то здесь остаемся и злопамятности у нас с Андрюхой выше крыши. А при наших связях мы такое сможем натворить, что даже мне представить это страшно, несмотря на то что я многое в жизни повидал.

В засаду мы сели вчетвером, кроме Григорича к нам присоединилась симпатичная агентша Лариса, отвечающая за организацию слежки по всем правилам, если конечно таковая потребуется. Афанасий Григорьевич прихватил с собой на дело мощный фотоаппарат и прищелкал его к столику, куда наш человек из ресторана, подробно проинструктированный, должен посадить секретаршу Олю с её кавалером. Кавалера мы решили сегодня не брать.

– Бесполезно, – отверг мое предложение схватить гада средь шумного зала, Колчинский. – Чего мы ему с тобой предъявить сможем? Пашу и Вадиком? Так он посмеется над нами и хорошо если один, а то тройку адвокатов притащит. Надо связи его нащупать. Сфотографируем, и если получится, проследим, куда пойдет. Не получится проследить, что-нибудь другое, по ходу дела скумекаем. Главное нам его портрет получить, а дальше вообще будет дело техники. У нас теперь с тобой Андрюха дело на мази.

Засада наша прошла на удивление четко, ну просто «без сучка и задоринки». Редко так бывает, чаще прокол на проколе, стечение обстоятельств на стечении, а тут всё как по маслу. В общем, все прошло, лучше не придумаешь: и покормили нас в подсобке, и клиент вертелся как нам надо то в фас, то в профиль. Раз пятнадцать мы его на пленку зафиксировали. Пока Григорич мотался фотографии заказывать, наши подследственные вдруг слегка повздорили и разошлись к разным станциям метро. Альбертыч меня сразу в «топтуны» определил, а чтобы удобнее нужный след было топтать, изображали мы с Ларисой влюбленную пару. Так натурально изображали, что я пылал от счастья и выпавшей на мою долю удачи. Свое задание мы, наверное, профессионально выполнили, потому, как не заметил нас подозреваемый и вывел на одной из конечных станций метрополитена на улицу, а там поплутав всего чуть-чуть к довольно старому пятиэтажному дому, исполнявшему, судя по своему внешнему виду роль общежития. Во всяком случае, мне так показалось. Мы четко зафиксировали нужный нам подъезд, сообщили координаты в центр и уселись недалеко наблюдать, продолжая при этом изображать любовь. Лариска молодец, классно в роль вошла, пришлось и мне ей не уступать. Так уж мы старались друг перед другом, что описывать здесь эти старания не очень удобно. Красота. Я уж грешным делом стал подумывать о том, а не поступить ли мне в какое ни

будь частное сыскное агентство. Больно мне эта работа по душе пришлась. Около часа мы с Лариской друг перед другом свое рвение к выполнению порученного нам долга показывали и готовы были нести его ещё дальше. Всё удовольствие мне испортил Альбертыч, который появился из тьмы с приказом слежку отменить и двигать к зданию на разведку боем. Ларису отправили в резерв, куда, мне неизвестно, а мы со следователем пошагали к подъезду.

31

В подъезде нас резко встретила тетка весьма не мелких размеров, похожая на профессионального борца сумо, с несвежим синяком под глазом и недружелюбными намерениями.

– Куда прешь мужчина? – уперлась строгая гигантша огромной рукой в грудь средних размеров Альбертыча. – Чего надо?

– Мы от Никанорыча, – любезно сообщил следователь, видимо заранее готовый к такому радушному приему.

– А, – удовлетворилась ответом вахтерша и предоставила нам для прохода узкую щель между её грудью и грязно-зеленой стеной. – Таксу знаете или как?

– Знаем, – кивнул Альбертыч и сунул что-то в крупную женскую руку.

– На втором этаже двадцать седьмая комната, – кивнула головой строгая женщина, с подобревшими глазами, мгновенно проверив знания моего друга в вопросах таксы. – Но, чтоб завтра к восьми утра ноги здесь вашей не было. Надо будет ещё ночевать, вечером придете. Поняли, доходяги?

Почуяв прелести свободы, и радостно кивнув головами, мы вприпрыжку поскакали по грязной темной лестнице, дальше вышли в длинный коридор, который оказался чуть светлее, но ни чуть не чище. Нужная нам дверь была здесь. Я устало уселся на страшно скрипящей кровати и вытянул с удовольствием ноги, но следователь снова мое удовольствие мгновенно нарушил, выдав строгий приказ:

– Не расслабляться! Не спать сюда пришли, а по делу. После дела выспимся. Пошли контакты искать.

Контакты мы нашли через две двери. Там было шумно и даже весело. Колчинский жестом искушенного в своей профессии престидижитатора, извлек откуда-то из области живота два пузыря с фирменной водкой нашего района, и смело шагнул к веселью. Я последовал за ним. В тесной комнате было дымно и тесно. Вокруг стола покрытого газетными листами с цветными изображениями обнаженных женщин сидело штук семь мужчин. Мужчины были ещё веселы, но уже настороженно поглядывали на изрядно початую бутылку, сиротливо приютившуюся в самом центре стола. Оставалось в бутылке радости только на раз и это обстоятельство медленно переводило градус хорошего настроения компании с плюса на минус. Только наше появление веселье-то и спасло. Грохнул Альбертыч две бутылки на стол и воспрянул коллектив, распростер к нам руки, охотно потеснившись, пустил нас за стол.

– Чего мужики приехали в столицу на хлебушек зашибить? – поинтересовался у нас, сразу же взявшийся за разлив парень с мохнатыми усами. – Откуда прискакали на московские харчи?

– Вологодские мы, – уверенно соврал следователь и попытался перехватить инициативу спроса. – А вас как звать величать?

– Да нас как хочешь, зови, только водкой пои, – представил сразу весь коллектив под довольный хохот застолья разливающий.

Когда смех чуть утих, мы выпили и быстро все познакомились по настоящему, удостоверив этот факт крепким рукопожатием.

– Вы как на место уже приехали или просто на авось? – толкнул меня в бок сосед слева.

– Да я как-то вот сейчас и не знаю, – испугался я незнания ответа на столь каверзный вопрос.

– Друг тут у нас по зиме работал, вот и дал наколочку, – спас мою репутацию Альбертыч. – Кстати друг у него из этой общаги был, вот фотка у нас есть, может, знаете его. Славкой зовут.

Мужики сгрудились над фотографией и активно покачали головой, категорически отрицая свое знакомство с интересующим нас лицом.

– Вам-то мужики ещё ничего, – тяжело вздохнул после просмотра черноволосый парень с кривым носом и разбитой губой. – У вас гражданство российское, а мне вот вообще прохода на улице нет. Скрываюсь, как шпион на оккупированной территории.

– Кончай Рафик, если нас поймают, и билета из Москвы нет, то и гражданство не поможет, – махнул рукой мужичок с блестящими фиксами. – В ментовку моментом потащат. Меня уж раз пять таскали, еле-еле отболтался.

Мы грохнули ещё по одной. Мужики наперебой ведали нам достоинства и недостатки различных рабочих профессий, а мы кивали головой и делали вид, что активно мотаем их сведения на ус. Особенно доставал меня сведениями сосед слева.