Осень Атлантиды
Шрифт:
— Покажи ей.
Ей махнули рукой: «Иди за ним». И Таллури последовала за солдатом с факелом.
— Там, — указал он ей, — где холм. Он у подножия, недалеко, — и ушел.
Спотыкаясь в темноте, Таллури добрела до холма. Она вдруг начала волноваться. Беспокойство, просачиваясь откуда-то из-под диафрагмы, поднималось вверх, затапливая все внутри, как грязная вода половодья. И это не потому, что она боялась командующего, она никогда не боялась людей. Таллури прислушалась к себе, «выделила» диафрагму и «посмотрела» на нее как бы со стороны: темные нити страха тянулись от диафрагмы к
Таллури тряхнула головой, отгоняя беспокойство, и сделала еще несколько шагов, пока не споткнулась о ноги лежащего на земле человека. Человек глухо застонал, но не шевельнулся.
Таллури оглядела его: короткая военная туника едва доходила до перепачканных глиной колен, сандалии тоже были сплошь залеплены кусками грязи, офицерский плащ прикрывал всю верхнюю часть тела. Человек лежал на спине, навзничь, раскинув из-под плаща руки. Левая рука по локоть была в пятнах запекшейся крови, возле правой стоял кувшин с отбитой ручкой. Лица было не разобрать: шлем закрывал его до самого рта. Видны были только плотно сжатые тонкие губы и давно небритый подбородок. Она склонилась, чтобы лучше разглядеть лицо и убедиться, возможно ли сейчас говорить с ним. От лица лежащего на земле человека несомненно пахло вином.
«Это главнокомандующий?! — изумленно подумала Таллури. — Не может быть!»
В это же мгновение человек стремительным движением схватил ее за запястье, а другой рукой скинул шлем — густые волосы крылом черной птицы упали на лоб, пронзительный взгляд приковал Таллури к месту.
Где она видела эти глаза?! Море, пойманное в ловушку ресниц… Легкокрылой бабочкой, едва коснувшись сознания, мелькнуло воспоминание — ее падение на руки офицера, занимавшегося спецрейсом из Гипербореи. Неужели?.. Нет, показалось, те глаза светились изнутри, а эти — темны, почти черны колодезной бездонностью, опоены звериной тоской.
— Я воин, детка, воин! Ты думала подобраться ко мне незаметно? — насмешливо пророкотал низкий голос.
— Я ищу командующего! — пролепетала она.
— А-а, разумеется, — он равнодушно выпустил ее руку. — Это я. Не верится?
Машинально она сделала шаг назад и вгляделась в его лицо. Резко очерченные скулы, тонкий нос, капризный излом бровей над глазами цвета бездны — она узнала его: хозяин черной виманы «Торнадо». Она узнала бы его из тысячи, будь он сто раз небрит и весь в грязи — узнала бы по этим глазам. Узнала, несмотря на то что вся левая сторона его лица была буквально разодрана — три странно параллельные раны-борозды рассекали скулу: чьи-то огромные когти совсем недавно прошлись от самых глаз до губ. Раны были свежие: она заметила, как из них стала сочиться кровь, едва он заговорил.
Офицер, не вставая, пошарил правой рукой — наткнувшись на кувшин, попытался взяться за ручку, но, не найдя, обхватил за горлышко. Кувшин, раскачиваясь в неверной руке, двинулся к его лицу. «Он будет еще пить?» Человек поболтал кувшином в воздухе (внутри слабо заплескалось) и опрокинул горлышко себе на скулу — красное вино, смешиваясь с кровью, стекло на землю.
Убедившись,
— Я могу вам помочь, господин… э-э?.. — она не знала, как обратиться.
— Нэчи, — произнес он хрипло.
— Господин Нэчи, я могу вам помочь?
Он усмехнулся:
— Можешь. У меня сломаны ребра. Помоги мне приподняться. И этот бездельник Руах, как назло, куда-то улетел. Когда он мне так нужен.
Таллури склонилась (от него по-прежнему пахло вином, но больше — кровью и пеплом, а еще исчезающе — неуловимо — торнахо) — командующий оперся на ее руку. Он был высок и оказался очень тяжелым, но она справилась — он подтянул ноги, сел и прислонился спиной к скале. Теперь он рассматривал ее:
— Твое имя?
— Таллури.
— Таллури, — повторил он и улыбнулся одним правым углом губ, блеснул безупречный ряд белых зубов: — «Маленький зверек» — так, кажется, переводится твое имя? — и заключил: — Мальчишеские штаны, шерстяной пушистый плащ, башмаки велики, и ей на это наплевать, короткая стрижка — зверек. Конечно, это она.
— Я не понимаю вас, господин Нэчи.
— Это неважно, — он поморщился от боли. — Этот амулет, — вместо объяснения он ткнул пальцем в кожаную сеточку с макушкой кристаллической пирамиды, с которой она никогда не расставалась, — откуда он у тебя? — его глаза наполнились сумраком.
— Это подарок, — ответила Таллури растерянно, уди— вившись его неожиданному и, казалось бы, неуместному интересу.
— Точнее.
— Мне передал его мой наставник от одного незнакомого мне человека, который сказал… — она осеклась, мгновенно вспомнив: «Передай ее зверьку, что живет в твоей пещере». — Так это вы? Значит, мне выпала честь и удовольствие поблагодарить вас лично! — ей так хотелось поблагодарить его, а он смотрел на нее отрешенно:
— Сколько церемоний. Узнаю стиль нашего славного Университета. Дай мне руку.
Таллури подумала, что требуется рукопожатие благодарности, и немедленно протянула ему ладонь. Он аккуратно сжал ее, его рука оказалась горяча, как огонь, и вдруг спросил:
— Ты знаешь, зачем ты здесь?
— Я искала вас, — с готовностью ответила она, — чтобы просить отправить нас обратно, портал не сработал, и мы… э-э… заблудились.
Он нетерпеливо прервал:
— Ваши студенческие проделки меня не волнуют. Эти штуки с дополнительным кристаллом были известны и до вас. Вы не первые и не последние. Но фокус в том, что вы-то игнорировали запрещающие знаки! Попали в запретную зону! Да еще через наш портал — портал Особого корпуса!
В его голосе слышались глухие предгрозовые ноты. Может быть, стоило испугаться и отступить? «Вот еще! — подумала Таллури. — Как-нибудь объяснюсь». Она открыла было рот, чтобы начать заново, но в этот момент в его валявшемся на земле шлеме что-то хрустнуло, и оттуда тихо, но явственно прозвучал чей-то далекий голос:
— Господин командующий Особым корпусом, доложите обстановку.
Господин Нэчи брезгливо покосился на шлем, нехотя подобрал его, зачем-то сильно подул внутрь, кашлянул туда же и ответил далекому голосу: