Осень сердца
Шрифт:
Наконец Тейлор зашевелился. Он откинулся на спинку кресла, шумно вздохнул и прикрыл одной рукой рот и подбородок, глядя в несчастные глаза Лорны. Наконец он убрал руку от лица и сказал:
— Я предполагал нечто подобное. — Он аккуратно начал раскладывать на страницах бухгалтерской книги зеленые листки промокательной бумаги, просто так, чтобы занять чем-то руки и глаза. — Ты избегала меня большую часть лета. И я не мог понять почему. Потом я заметил, что ты перестала носить мои часы. Это меня еще больше насторожило. Но я надеялся, что твое
Тейлор выглядел таким расстроенным, что Лорна почувствовала себя виноватой и отвела взгляд в сторону.
Он придвинул кресло ближе к столу, сцепил руки, положил их на бухгалтерскую книгу и спросил, явно волнуясь:
— Я что-то сделал не так? Я в чем-то изменился?
— Нет.
— Я обидел тебя своими действиями? Глядя на свои колени, Лорна прошептала:
— Нет.
— Тогда в чем дело? Я имею право знать. Что заставило тебя передумать?
На глаза Лорны навернулись слезы, но она не заплакала, а посмотрела прямо в глаза Тейлору.
— Я полюбила другого.
Это показалось Тейлору настолько невероятным, что он просто онемел. Он молча смотрел на Лорну. За стеклянной перегородкой четыре работницы шили на швейных машинках мешки для пшеничной муки, а кошка носилась за мышами. От работавших невдалеке мельничных жерновов слегка дрожал пол.
— Я откровенна с тобой, Тейлор, потому что чувствую за собой вину. Да, я обидела тебя, это правда, но ты должен знать, что я не намеревалась делать этого.
Тейлор развел руками.
— Да с кем ты могла встречаться, чтобы я не знал об этом!
Щеки у него над бородой покрылись румянцем.
— Я не могу открыть тебе эту тайну.
— Но ведь не этот же сопляк Армфилд, правда?
— Нет, это не Майкл.
— Тогда кто?
— Прошу тебя, Тейлор, я не могу тебе этого сказать.
Лорна заметила, что в нем закипает ярость, хотя он и старался не показывать этого.
— Совершенно ясно, что и твои родители не знают о нем. — Не дождавшись ответа Лорны, Тейлор продолжил, как бы размышляя вслух: — А значит, это кто-то такой, кого они не одобрят, верно?
— Тейлор, я откровенна с тобой, но до определенного предела. И хочу попросить тебя никому не рассказывать о нашем сегодняшнем разговоре.
Тейлор Дюваль поднялся с кресла, подошел к пыльной стеклянной перегородке, постукивая костяшками пальцев по бедрам, и посмотрел в рабочий зал, где клерки и швеи занимались своим ежедневным делом. Все они зарабатывали для него деньги, Деньги, которые эта женщина могла бы разделить с ним, она могла бы разделить с ним роскошную жизнь. Ведь он так хорошо к ней относился! Даже слишком хорошо! Уже считая ее своей невестой, он подарил ей часы, а она обманывала его. Обманывала его, Господи! Но ведь не так уж он плох. Лорна сама сказала, что он честный, трудолюбивый и верный… Боже, ведь он так был верен ей! И уж коли на то пошло, то он
— Хорошо, Лорна. — Он резко обернулся. — Поступай как знаешь. Я поговорю со своей матерью и скажу ей, что мои планы на будущее изменились. И больше не буду беспокоить тебя.
Лорна поднялась. Тейлор остался стоять на месте.
— Извини, Тейлор.
— Да… ладно… не извиняйся. Один я надолго не останусь.
Лорна покраснела. Она понимала, что это правда. Он был слишком завидным женихом, и леди ни в коем случае не обойдут его своим вниманием, тем более, когда узнают, что он свободен.
Эта новость как громом поразила Лавинию. Она падала в кресла, закрывала глаза, говорила плачущим голосом, смачивала фиалковой водой носовой платок и прикладывала его к носу, от чего глаза только еще больше наливались слезами.
Гидеон разразился ругательствами и обозвал Лорну дурой.
Дженни написала Тейлору письмо, где выразила свое сожаление по поводу несостоявшейся помолвки и по-дружески предложила всегда обращаться к ней, когда ему захочется с кем-нибудь поговорить.
Феба обрадовалась и прямо спросила:
— Значит, теперь он свободен?
Тетушка Генриетта прошипела:
— Неблагодарная девчонка, когда-нибудь ты пожалеешь об этом.
Тетушка Агнес обняла Лорну:
— Мы, романтики, должны держаться вместе.
Лорна написала Йенсу:
«Мой дорогой! Как уныло тянутся эти дни без тебя, но у меня есть радостные для нас обоих новости. Я сама распорядилась своей жизнью и окончательно разорвала свои отношения с Тейлором Дювалем…»
Йенс ответил:
«Моя любимая Лорна, этот сарай без тебя, словно скрипка без струн. Здесь больше не звучит музыка…»
Лорна отправила следующее письмо:
«Йенс, мой дорогой, никогда еще несколько недель не тянулись так долго. Не представляла, что разлука с тобой может вызвать такую апатию. Я чувствую себя совершенно безжизненной, не привлекает даже еда. Мама боится, что у меня болезнь Аддисона, но это не так. Я уверена, что это просто тоска от одиночества. Она хочет, чтобы я пошла к доктору, но единственное лекарство, которое мне нужно, это ты…»
В ответ Йенс написал:
«Дорогая Лорна, я очень встревожился, прочитав твое письмо. Если ты больна, то прошу тебя, дорогая, послушайся совета матери и сходи к врачу. Если с тобой что-то случится, я не знаю, что сделаю…»
Апатичное состояние у Лорны не проходило. Ее воротило от пищи, особенно от запаха вареного мяса. Но самое неприятное заключалось в том, что появился симптом, означающий прогрессирование болезни Аддисона; однажды утром Лорну начало тошнить, и это испугало ее еще больше.
Она отправилась прямиком к тетушке Агнес. Только взглянув на бледное лицо Лорны, Агнес поспешила к ней через комнату.
— Боже мой, что случилось, дитя мое? У тебя такой вид, словно из тебя вытекла вся кровь. Садись сюда.