Осень в стиле диско
Шрифт:
– Вот так ты будешь выглядеть на развороте модного итальянского журнала!
Даже хохотнул, а как представил ее реакцию, просто заржал в голос, да она когда отойдет от шока просто порвет меня, как тузик грелку. Ржал я долго и до слез, делал короткие паузы и начинал заново, пока совсем не обессилил, и не заболела диафрагма. Видимо смех основательно прочистил мне мозги, - какой же херней я занимаюсь - пусть Димыч рисует девушек и коней, у него это прекрасно получится и без меня. Антураж, деталировка - вот что важно, фэнтезийные луки , копья, мечи, наручи,
Рисовал детали аж до восьми утра.
В восемь двадцать умылся, почистил зубы - хорошо хоть бриться не надо, выпил кофе. Все пора - труба зовет. В репетиционном зале оказался за десять минут до начала репетиции. Сел в первом ряду, как бы не заснуть.
Заснуть не получилось - сразу вышли Лада с Альдоной.
– Привет девочки!
Лада улыбнулась и помахала ручкой, Альдона подошла ближе и усмехнулась:
– Виитя у тебя тааккой вид, будьтто всю ночь вагоны разгружал.
– Нет не совсем - всего лишь писал для вас новую песню.
– О-о! А о чем песня?
– О молодом сейсмологе.
– Ии чтоо он делал ? Жиил на горе и смоотрел на приборы?!
– Нет! Он разрушал своими мощными толчками одиночество скучающих девушек...
Первой как не странно, отреагировала Лада .Она сразу округлила глаза и хрюкнула в кулачек - и только после этого отреагировала Альдона.
– Тьфу на тебя дураак! Тыы точно дурак Виитя ии я дуура - ведь знала жее что ты пошляк и выкинешь какой-нибудь фокус - и все равно куупилась.
Я изобразил вселенскую скорбь
– Поэта может обидеть каждый.
– Даа уж тебя обиидишь..
– Что за шум? я что то интересное пропустила?
– И тебе Вера здрасте.
– Представляешь Веера, этот поэт написал для нас пеесню, котоорую не то что на сцене - в подворотне петь стыдно...
– остальную часть фразы прошептала ей на ушко, - Представляешь!!!
– Виктор, как тебе не стыдно!
– у Веры строгое лицо и осуждающий взгляд.
– Да почему мне должно быть стыдно? Я всего лишь в двух словах сформулировал концепцию песни. Вот вы поете свои"ромашки спрятались"- вам не стыдно?
– ...?
– Всем троим вопрос на засыпку - о чем эта песня? Ну же, в двух словах.
– Ээ мм...э
– Дык вот девчонки, если коротко, самую суть то... Поматросил и бросил! А другие ваши девичьи песни?
У Герман например, "шила платье белое" - поматросил и бросил. Только вы об этом прямо сказать не можете надо сначала долго в миноре про ромашки-лютики, про сады цветут и все вокруг да около.
– выдал я.
– А у мужнин, по-другому?
– подала голос Лада
– А у мужчин все в мажоре - и с первых слов песни все ясно " - заглянул в соседний сад, там смуглянка молдаванка..." - цель вижу, Поматрошу и брошу. То есть поем и думаем
– Виитя, вот я смотрю на теебя и думааю, сколько тебе леет?
БЛИН! Опять спалился!
– Мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует, - а у меня на шее сидят три крошки, мал-мала меньше, двое из которых разменяли третий десяток - вот и считай...
– с серьезным видом выдал я, - Ой! больно же, ой! Вера!
Вера, хищно сощурив глаза, обрабатывала острыми кулачками мои ребра, Альдона со зверским лицом, тянула руки к моей шее.
– Приирдушу мерзаавца .
Лада заливисто смеялась.
– Так! Что за шум, нарочито строгий голос Татьяны Геннадьевны отпугнул моих истязательниц. Пронесло!
– Виктор за что это они тебя так?
Я изобразил несчастное лицо и шмыгнул носом.
– Как всегда Татьяна Геннадиевна - за правду страдаю.
Лада прыснула, Вера и Альдона довольные, наверно моим истязанием, улыбались. Татьяна Геннадьевна тоже улыбнулась, но сразу посерьезнела.
– В 11 часов подойдет Люция Михайловна - хореограф. Она недавно вернулась из Каунаса , работала там с балетной труппой. Я с ней не знакома - но люди, которые ее рекомендовали, отзывались о ней очень хорошо. Как ты просил - ставит не только классику, но и современный танец.
– Татьяна Геннадиевна!
– я сделал озабоченное лицо, - А она за два месяца сможет научить танцевать наших балерин?
Татьяна Геннадиевна поняла, что вопрос на публику и подыграла.
– Она очень строгий педагог! Говорят , что у нее и хромой чечетку станцует.
Я тут же вернул плотоядную улыбку своим крошкам, те почти синхронно фыркнули.
– Все девочки на сцену работаем! Работаем!
Начали распеваться как всегда - "ромашками", но буквально после первой строчки Татьяна Геннадиевна, ударила в ладоши:
– Стоп! Стоп! Девочки - что с вами? Я вас не узнаю!
Хотел предложить Татьяне Геннадиевне распеваться под Герман "сады цветут" - но не смог, едва сдержал смех. Вера заметила мои корчи и незаметно показала мне кулак. Так, надо срочно выйти успокоится, а то точно сорву репетицию.
До выхода не дошел.
– Виктор!
– меня полушепотом окликнул незнакомый мужчина лет сорока. Немного полноват, брюнет, волосы слегка закрывают уши, бородка - эспаньолка, на коленях у него лежал раскрытый планшет, или как там он называется у художников.
– Дмитрий Дмитриевич?
Сразу я его не заметил, потому что зал во время репетиций не пустовал, заходили зеваки и те, кто ждал свое время на сцену, - а уж желающих поглазеть на моих крошек всегда было предостаточно.
– Здравствуйте, давно вы здесь?
– Минут десять.
– А зачем ждали, что сразу не подошли?
– О, не беспокойся, время я провел с пользой - наблюдал за натурой так сказать в естественной среде обитания! вот глянь.
Я глянул, и просто ОФИГЕЛ!!! С листа формата А3 на меня смотрела смеющаяся Лада, улыбающаяся Вера, разозленная Альдона.