Осенние дивертисменты
Шрифт:
– Костя, Костя, милый, как я тебя искала. Я только коснулась этой дурацкой стены, а она, как повалится, а я, как побегу. Ну, я же дура такая. Как быть теперь? Всё пропали? Не найдут нас! Или найдут?
– Помолчи! – прервал суматошные выкрики журналистки Константин.
По инерции Князева пыталась ещё что-то объяснить, – стена как повалится…, а я, как закричу…, ну я же дура такая…
– Всё? Выговорилась?
– Кажется да.
– Тогда слушай. В силу первозданной неловкости, тебе удалось завалить единственный проход в подземелье. Поскольку вход одновременно служит выходом, сообщу печальную новость –
– Костик, миленький всегда буду тебя слушать. Никогда в подвал не спущусь, найди выход, только найди.
– Не лёгкая задача. Слушай, погаси свечку. В глаза бьёт. Пригодится ещё. Сколько нам здесь болтаться. Одному Богу известно.
– А это не свечка.
– А что же?
– Губная помада, – загадочно улыбаясь, сообщила Светлана, – я фитилёк внутрь поставила. Фирма "Орифлейм" называется.
– Твоя сообразительность граничит с гениальностью.
– Правда? Это я сама додумалась. Темно ведь.
– Лучше бы ты сидела у папы под домашним арестом. А не свечки выдумывала. И мне хлопот меньше. Чего тебя понесло в пещеру?
– Так интересно, зачем хирург Живорезов спустился в городскую канализацию.
– Это тебя не касается. Хватит, – с раздражением бросил Константин, – пошли искать выход. И последнее, твоё любопытство опережает ход разумной мысли.
– Вот ещё, – сорвалось с уст вольнолюбивого журналиста.
Коллеги по несчастью двинули вперёд. Вернее назад, к тому месту, где произошёл обвал. Худшие мысли Живорезова нашли подтверждение. Одно радовало, что продолжительность завала, вероятно, была не большая. – Здесь можно попробовать взрывчаткой, – решил для себя Константин. После обследования пошли в обратном направлении. Шли долго. Проход то сужался, то вновь расширялся. Вчерашние метки не радовали, поскольку Константин знал, что противоположенный выход завален. Однако разочарование наступило даже раньше. Буквально через полчаса путники упёрлись в очередной завал, образованный в результате деятельности подрывников.
– Всё приехали, – обозначил конец путешествия Живорезов, – теперь только назад.
– Как назад? Лучше вперёд, – с типичной женской непосредственностью обозначила свою позицию Светлана.
– Или слушаешь меня, или самостоятельно идёшь подальше, – предъявил жёсткий ультиматум Живорезов. Ответ оппонента был однозначный и не требующий разъяснений. – Слушаю тебя!
Дорога назад показалась длиннее и безрадостней.
По приходу, Константин принялся рыть шурфы и укладывать тротиловые заряды. Князева светила ему и непрестанно давала советы, как следует укладывать взрывчатку. Константину это надоело, он отобрал фонарь, завернул болтливую женщину накрывать на стол, а сам продолжил работу. Внезапно, темноту подземного вместилища прорезала яркая вспышка фотоаппарата.
– Ты зачем фотографируешь? Нашла место.
– А что нельзя? Может эта твоя последняя фотография. Как на паспорт в сорок пять лет.
– Не каркай. Выберемся. Главное хорошо заряд заложить. Думаю, и ребята хватятся, что меня нет. А тебя папа высчитает. Опять же одинокая "Нива" стоит. Сообразят где нас искать и копать.
– Копать? Не думаю. "Ниву" какой либо придурок украдёт. Твои приятели и папа хватятся слишком поздно. Так, что остаётся нам только фотографироваться.
– Зачем?
– А
Аппарат щёлкнул.
– А теперь ты меня. Я не очень растрёпана?
– Не очень. Для надгробного портрета сойдёт.
– Очень плохая шутка.
Константин сделал снимок.
– Такой фотоаппарат и у меня был. "Рекам" называется. Мыльница. Очень удобная камера, маленькая, неприхотливая. Помню, только купил… Впрочем, давай перекусим и я расскажу забавный случай. Тушёнка была выставлена. Сухари наломаны. Принялись трапезничать.
История, рассказанная Костей Живорезовым, пока осуществляли приём пищи.
– Купил я себе подержанный автомобиль ВАЗ-2106. У врача акушера-гинеколога Междуногова приобрёл. Тот себе девятку прикупил, а мне эту по дешёвке сосватал. Хорошая такая машина, синего цвета, только гнилая вся.
Так начал своё повествование Костя Живорезов, не спеша, открывая охотничьим ножом банку тушёнки.
– Купил, значит, я себе её купил, а вот хранить негде. Поставил под окно, а сам водочки откушал и прилёг на диван футбол посмотреть. Лето стояло жаркое, а ночи душные. Вероятно, столь напряжённые метеорологические условия меня и сморили. Задремал. А вот проснулся от сильного желания сходить в туалет. Жил я в то время на втором этаже в "просторной", однокомнатной хрущёвке. Возвращаюсь, это значит я из совмещённого санузла, а за окно шорохи и как раз возле почти нового автомобиля локализуются.
Константин выполнил многозначительную паузу. Светлана очень чётко представила ситуацию. Мало того она увидела картину, словно на экране дорогого кинотеатра.
Поздний летний вечер. Открытая балконная дверь. У автомобиля со связкой ключей суетится ворюга. Умеренно трезвая фигура Кости Живорезова, минуту назад покинувшая унитаз, перевесилась через перила балкона.
– Так вот, взял я фотоаппарат и, соблюдая максимальную тишину, стал наблюдать за действиями автомобильного вора.
Между тем, последний достаточно эффективно справился с водительской дверью и приоткрыл капот. Можно представить, чтобы случилось, если бы не вмешался владелец транспортного средства.
– Эй, погляди на меня, – как можно спокойней произнёс Живорезов. Испуганная рожа уставилась в темноту на внезапный, повергающий в трепет звук и в этот момент ударил яркий свет фотовспышки.
– А теперь придурок будешь всю ночь охранять автомобиль. И не дай Бог уйдёшь с боевого поста, а машина исчезнет. Не успеет погаснуть утренняя звезда, как твой фотопортрет появится в ближайшем отделении милиции.
– А как же работа?
– Вот до утра доработаешь здесь, а во вторую смену пойдёшь на родное производство. Высказал я своё веское слово и прилёг отдыхать.
Солнце было высоко, а утренний туман алмазной росой осел на сочный клевер, когда в квартиру робко позвонили.
– Константин Михайлович, уже седьмой час, мне на работу надо, – через закрытую дверь убеждал заспанного хирурга ночной ворюга.
– Открыл дверь, а там бугай невероятных размеров. Кулак, что моя голова. Роста неимоверного. И говорит мне: – Вы бы Константин Михайлович плёнку то засветите или мне отдайте. Своё дело я выполнил, даже больше, чем положено. Всю ночь хулиганов от автомобиля отгонял.