Осенние озера (Вторая книга стихов)

Кузмин Михаил Алексеевич

27

Черной ризой скрыты плечи. Черный в черном

Черной ризой скрыты плечи. Черный в черном. И стоит, смотря без речи, черный в черном. Я к нему: «Смотри, завистник-враг ликует, Что лишен я прежней встречи, черный в черном! Вижу, вижу: мрак одежды, черный локон — Черной гибели предтечи, черный в черном!»

28

Каких достоин ты похвал, Искандер!

Каких достоин ты похвал, Искандер! Великий город основал Искандер! Как ветер в небе, путь прошел к востоку И ветхий узел разорвал Искандер! В пещеру двух владык загнав навеки, Их

узы в ней заколдовал Искандер! Влеком, что вал, веленьем воль предвечных, Был тверд средь женских покрывал Искандер. Ты — вольный вихрь, восточных врат воитель, Воловий взор, луны овал, Искандер! Весь мир в плену: с любви свечой в деснице Вошел ты в тайный мой подвал, Искандер. Твой страшен вид, безмолвен лик, о дивный! Как враг иль вождь ты мне кивал, Искандер? Желаний медь, железо воль, воитель, Ты все в мече своем сковал, Искандер. Волшебник светлый, ты молчишь? вовеки Тебя никто, как я, не звал, Искандер!

29

Взглянув на темный кипарис, пролей слезу

Взглянув на темный кипарис, пролей слезу, любивший! Будь ты поденщик, будь Гафиз, пролей слезу, любивший! Белеет ствол столба в тени, покоя стражник строгий, Концы чалмы спустились вниз; пролей слезу, любивший! Воркует горлиц кроткий рой, покой не возмущая, Священный стих обвил карниз: пролей слезу, любивший. Здесь сердце, путник, мирно спит: оно любовью жило: Так нищего питает рис; пролей слезу, любивший! Кто б ни был ты, идя, вздохни; почти любовь, прохожий, И, бросив набожно нарцисс, пролей слезу, любивший! Придет ли кто к могиле нег заросшею тропою В безмолвной скорби темных риз? пролей слезу, любивший.

30

Я кладу в газэлы ларь венок весен

Я кладу в газэлы ларь венок весен. Ты прими его как царь, венок весен. Песни ты сочти мои, — сочтешь годы, Что дает тебе, как встарь, венок весен. Яхонт розы — дни любви, разлук время — Желтых крокусов янтарь — венок весен. Коль доволен — поцелуй, когда мало — Взором в сердце мне ударь, венок весен. Я ошибся, я считал лишь те сроки, Где был я твой секретарь, венок весен. Бровь не хмурь: ведь ящик мой с двойной крышкой, Чтоб длинней был календарь, венок весен!

Май-июнь 1908

II

230. ВСАДНИК

Гансу ф. Гюнтеру

1

Дремучий лес вздыбил по горным кручам Зубцы дубов; румяная заря, Прогнавши ночь, назло упрямым тучам В ручей лучит рубин и янтаря. Не трубит рог, не рыщут егеря, Дороги нет смиренным пилигримам, — Куда ни взглянь — одних дерев моря Уходят вдаль кольцом необозримым. Все пламенней восток в огне необоримом.

2

Росится путь, стучит копытом звонкий О камни конь, будя в лесу глухом Лишь птиц лесных протяжный крик и тонкий Да белки бег на ствол, покрытый мхом. В доспехе лат въезжает в лес верхом, Узду спустив, младой и бледный витязь. Он властью сил таинственных влеком. Безумен, кто б велел: «Остановитесь!» И кто б послу судьбы сказал: «Назад вернитесь».

3

Заграждены его черты забралом, Лишь светел блеск в стальных орбитах глаз, Да рот цветет просветом густо алым, Как полоса зари в ненастный час. Казалось, в лес вступил он в первый раз, Но

страха чужд был лик полудевичий И без пятна златых очей топаз. Не преградит пути оракул птичий, — «Идти всегда вперед» — вот рыцаря обычай.

4

Уж полпути от утра до полудня Светило дня неспешно протекло. Как и всегда, в день праздничный иль будни, К зениту вверх стремит свой бег оно, Туманна даль, как тусклое стекло, Вдруг конь храпит, как бы врага почуя, Трубит рожок, неслыханный давно, И громкий крик несется, негодуя: «Ни с места, рыцарь, стой! Тебя давно уж жду я!»

5

Блестящий щит и панцирь искрометный Тугую грудь приметно отмечал, Но шелк кудрей, румянец чуть заметный Девицу в нем легко изобличал, И речь текла без риторских начал: «Браманта — я! самцов я ненавижу, Но миру дать вождя мне дух вещал. Ты выбран мной! Пусть враг! теперь увижу, Напрасно ли судьба влекла меня к Парижу!»

6

Сразись со мной! тебе бросаю вызов! О, если б был ты встречных всех сильней! Желанен мне не прихотью капризов, Но силой той, что крепче всех цепей. Возьми меня! Как звонок стук мечей! Паду твоей! О, сладость пораженья! Вот грудь моя: победу пей на ней! Не медли, меч! О рыцарь, брось сомненья, Скуем любви союз и ненависти звенья!

7

В ответ молчит; без эха прозвучала Браманты речь, и, тягостным мечом Рассекши ель, вперед свой бег промчала Девица-муж, мелькнувши в лес плащом, Исчезла в даль. Пожал герой плечом И едет вновь вперед неутомимо, Не думая, казалось, ни о чем. Леса и дол — все протекало мимо, Так странника влечет звезда Иерусалима.

8

Уж полдень слать лучи приутомился, Закинул лук, вложил стрелу в колчан, — Как на лугу наш витязь очутился. Виднелся холм, венцом дубов венчан, И облаков белел воздушный стан. Над ручейком беспечным и спокойным В полях брела, склоняя гибкий стан, Без покрывал, лучам открыта знойным, Девица, что весна, с лицом, любви достойным.

9

Цветы рвала, на рыцаря взирая, И скромный стих в устах ее звенел; Она жильцом скорей казалась рая; Был кожи цвет так нежен и так бел, Что с лилией сравниться бы посмел. Простой убор и кос шафранных пряди, А наверху волос прямой раздел, И жемчуг лег струей на тонком ряде. Сильнее девы власть при скромном столь наряде.

10

Стыдливо речь ведет она к герою, Потупя взор и выронив цветы: «Ждала тебя, о витязь мой, не скрою. Во сне давно уже являлся ты, Посол небес, неясный плод мечты! Молюсь тебе, склонив свои колени, В пустынный край влекут твои черты, Где жители лишь волки да олени, Но не услышишь ты ни жалобы, ни пени.»

11

Всегда с тобой: какое счастье выше? Достался мне блаженнейший удел. Всевышний Бог, мольбу мою услыши! От копий злых храни его и стрел, Чтоб совершить немало славных дел. А мне в трудах служить твоим покоем, Любить тебя желанный час приспел. Мы славы, друг, теперь уже не скроем: Как стоя на весах, равно друг друга стоим.