Осенние приключения.
Шрифт:
Обратно он дошёл до покрывала почти сам.
Дед накрыл раскладной столик нехитрой снедью, а я махнула людям в чёрном.
Когда один из них приблизился, спросила у него, что они взяли с собой. Оказалось, взяли. Тогда я сказала, чтобы привели себя в пляжный вид и организовали ещё один столик.
Данька, с третьей попытки, залез на стульчик и неплохо подкрепился, к удивлению старшего охранника. Он сказал, что давно не видел, как Данька ест.
Солнышко припекало, я накрыла голову больного банданой, не разрешив
Дед посматривал на нас с осуждением, но ни разу не упрекнул. Он сам так любил купаться. На наши с Зоей выходки он тоже давно махнул рукой. Если мы целуемся на глазах Саши и Вальки, то ему тем более плевать.
Я посмотрела на часы в мобильнике и мне стало плохо. Я не успевала накормить своего мужа.
Взглянув на Алексеича, старшего охраны, приняла решение.
– Алексеич! – крикнула я, - Если не поможешь, меня сегодня съедят!
– В чём дело?! – озабоченно подбежал Алексеич.
– Я не успеваю приготовить ужин, - чуть не плача, сказала я.
– Х… ерунда какая! – сказал Алексеич и, набрав номер, заказал ужин на восьмерых из ресторана к нам на дом.
– Саша, ты волшебница! – сказал он мне, объяснив, что Данилка всеобщий любимец, его любят даже сторожевые собаки, злющие твари. Я подумала, что не поеду к ним в гости, они разорвут меня.
– Алексеич, - попросила я, - Никому никогда не рассказывай об этом. Ты представляешь, какая у меня будет жизнь?
– Представляю, - заверил он меня, и не удержался: - классная у тебя грудь, правильно делаешь, прятать такое – преступление против человечества. А это что у тебя?
– Амулет. Достали из моего тела.
– И ты жива?
– Посмотри на спине, правая лопатка.
Алексеич долго рассматривал, гладил пальцем шрамик.
– Что ты там ищешь? Я же ведьма! – засмеялась я.
– Саша! – тихо, но уже в голос, позвал Данька, - Пошли ещё купаться?
Торопиться уже было некуда, и мы, поднимая тучи брызг, долго бесились на мелководье, бросая Даньку в воду. Он уже сам пытался плавать, но вынести на берег попросил меня.
– Саша, - шепнул он, - у меня есть друг. Очень близкий. Он умирает.
– Друг, или подруга?
– Девочка… - я вздохнула.
– Знаешь, Даня, ты собираешься стать врачом, значит, будешь лечить её сам. Сейчас я немного научу тебя видеть и понимать линии жизни, вот и будешь их править.
– Какая ты сильная, Саша.
– Ты что, не знаешь стихи про русскую женщину? которая коня на скаку остановит? что ей какой-то больной мальчишка?!
Больной мальчишка извернулся, и чмокнул меня в щёчку.
Мы обсохли, после чего Данька самостоятельно оделся, и поехали по домам. Данька клятвенно обещал приехать через день.
Данька не приехал…
Мы играли в футбол, когда что-то меня заставило бросить игру и пойти к
– Алексеич, где Данька?
– Он у своей пассии, в больнице, в палате.
У меня в животе образовался комок льда.
– Алексеич! – зашипел я, - Ты в своём уме? Что я тебе говорил?
– Да ладно тебе, он зашёл к ней своим ходом, чувствует себя замечательно…
– Алексеич! – срываясь на крик, заговорил я, - Пулей! Ты слышишь, пулей забирай обоих, и вези сюда! Если не довезёшь живыми, ляжешь рядом! Сразу на стадион! Я жду! Идиот! – говорил я уже в молчавшую трубку.
Когда два телохранителя, с Алексеичем во главе, прибежали с ребятами на руках к нам на стадион, в них ещё теплилась жизнь, они даже были в сознании.
Зло глянув на доброго Алексеича, белого, как мел, мы с пацанами быстро образовали круг с больными ребятами внутри и начали свою «Тибетскую медицину». Девчонки присоединились, на роль проводника я поставила Алексеича, чтобы понимал, что наделал. Но тот был битый мужик, терпел, даже улыбался, видя, как розовеют восковые лица ребят.
– Данька! – позвала я, - Открой глаза!
Данилка опасливо приоткрыл один глаз.
– Ты зачем это сделал?
– Олюшка кончалась.
– Ты не мог меня позвать?
– Ты же отказалась…
– Дурень, - скрипнула я зубами, - не могу я всем помочь!
– Мне без Олюшки ничего не надо.
– Ты же мне признавался в любви!
– Да, признавался, но Олюшка…
– Только выздоровей, Данилище! Я сниму с тебя штанишки, и выпорю!
– От твоей руки, всё, что угодно! – заулыбался этот негодник.
– Алексеич теперь тебя будет водить на поводке. Если упустит, полысеет.
– Не надо, мы будем послушными.
Олюшка тоже открыла глаза. Она была чудо, как хороша. Только в платке. Тоже лысая.
Пришлось и с ней повозиться. Люди всё подходили.
Настроение мое падало. Скоро разнесётся весть, что здесь люди встают из гроба.
А что было делать? Другого способа не было. Скоро пришёл Саша. Вдвоём мы поставили парочку на ноги в буквальном смысле. Когда они уходили, Данилка спросил, когда меня ждать с ремнём.
– Когда ветром валить не будет.
– Алексеич, ты свидетель! – радостно сказал Данька. Оля скромно молчала, глядя своими глазищами.
Меня же Саша понёс домой на руках. Я была не настолько вымотана, но приятно сидеть на руках любимого, тем более, на глазах всего двора.
Мишка даже набрался наглости, шёл следом, предлагая помочь.
Вот так закончилось наше целительство. На бал сходит Валера. С Вовкой в теле Саши.
Интересно, что они будут делать? Устоит ли Валера?
Какая я была глупая! Зачем к сестре ревновала? Если бы не ревность, ничего между ними не произошло бы. А и произошло бы? Небеса бы не рухнули, и жизнь не кончилась! Любит то он только меня, Саша доказал это.