Осенние визиты. Спектр. Кредо
Шрифт:
И пошел к крыльцу.
Этот ключник явно был трезвенником. Или же на Прерии-2 ключники ввели сухой закон. Если вчера он пил лимонад, то сегодня – свежевыжатый апельсиновый сок.
Мартин от вежливо предложенного напитка не отказался, выпил сок, закурил, посидел, собираясь с мыслями. Ключник доброжелательно смотрел на него, развалившись в плетеном кресле, и готов был, казалось, ждать рассказа до вечера.
– Очень интересно смотреть в чужие окна, – сказал Мартин.
Ключник завозился, устраиваясь поудобнее. Налил себе новый стакан сока, бросил пару кубиков льда из термоса.
– Не заглядывать, – продолжил
Он замолчал, переводя дыхание. И продолжил, глядя на ключника:
– Мне интересно, каким люди видят мой флаг. Иногда я ставлю на подоконник старую красивую лампу с матовым абажуром и включаю ее на всю ночь. Просто так. Пусть кто-нибудь, проходя мимо, увидит свет и решит, что здесь читают хорошую книгу или бьются над упрямой теоремой, занимаются любовью или сидят над постелью больного ребенка. Пусть подумают что угодно. Главное, чтобы никто не догадался, что у меня нет своего знамени.
Мартин замолчал, налил себе сок.
Ключник пошевелился в кресле, сонно пробормотал:
– Ты развеял мою грусть и одиночество, путник. Входи во Врата и продолжай свой путь.
Мартин, вовсе не собиравшийся заканчивать историю так быстро, поперхнулся соком. Но постарался смущение скрыть, кивнул и сказал:
– Спасибо, ключник. Мне кажется, что меня ждет долгий путь. Я не уверен, что он закончится на планете аранков.
– Флаги… замки… крепостные стены и глубокие рвы… – пробормотал ключник. – Вовсе не страшно, что флага еще нет. Важнее, что ты его ищешь.
Мартин подождал немного, но ключник молчал. Он кивнул и направился к двери.
– Нам известна одна-единственная раса в галактике, которая не имеет нужды в знаменах, – неожиданно продолжил ключник. – Аранки – высокоразумные и во всех отношениях приятные существа. Но они не понимают выражения «смысл жизни». У них нет религии и даже понятия Бога. Они наделены инстинктом самосохранения, но не боятся смерти. Они обладают прекрасным чувством юмора, гуманны, любопытны и обаятельны. Но ни один представитель этой расы не задается вопросом, в чем смысл жизни. Никогда. Они рассматривают само это понятие как любопытный феномен, свойственный иным разумным формам жизни, но не испытывают комплекса по поводу своей ущербности… или уникальности.
Ключник помолчал миг, потом добавил:
– И в окнах их домов нет занавесок.
Мартин простоял у двери еще минут пять, но больше ключник не проронил ни слова.
Ванна –
Мартин пролежал в каменном бассейне почти час, то делая воду погорячее, то включая гидромассаж, то пуская через форсунки холодные струи, приятно щекочущие распаренное тело. В номере он нашел пару книжек, оставленных какой-то доброй душой, – томик Стивенсона на французском и «Темные аллеи» на английском. Подивившись такому интересному сочетанию, Мартин взялся за Бунина. На английском Бунин шел плохо, но изголодавшиеся по буквам глаза все равно радовались.
Сказанное ключником насторожило Мартина, даже отчасти – смутило. Он слышал и раньше про уникальные особенности психологии аранков, но небольшой опыт общения с этой расой вовсе не наводил на мысли о какой-то ущербности. Задаваться вопросом о смысле жизни свойственно любому разумному существу. В той или иной мере свойственно разумным и религиозное чувство. Как же можно жить, не имея цели? Не видя в жизни какого-то глобального, вселенского смысла?
Мартин размышлял на эту тему довольно долго. Попробовал даже поискать смысл жизни для себя, но немедленно подвергся приступу депрессии. Ну не в кулинарных изысках же этот смысл! И не в путешествиях по галактике посредством любезно предоставленных ключниками Врат! Может быть, в любви? Но на данный момент Мартин не был влюблен, и это его вполне устраивало. Может быть, смысл жизни в тщеславии, в желании прославиться в веках? Так это надо быть либо подлинным гением, либо самовлюбленным болваном, уверенным в своей гениальности. В жизни вечной, обещанной религией? Но Мартин, хоть и причислял себя к людям верующим, эту перспективу оценивал весьма скептически. И насчет собственной праведности он имел глубочайшие сомнения и на сохранение собственной личности в загробном мире особых надежд не испытывал – все религии, если отбросить сладенькие средневековые картины рая, обещали лишь ту или иную форму растворения в абсолюте.
Так что сформулировать смысл собственного существования Мартин не смог, а, напротив, почувствовал жгучую зависть к аранкам, вообще не испытывающим подобных терзаний. Хорошо устроились! Может быть, потому и считаются самой высокоразвитой расой после ключников?
В конце концов, отбросив бесплодные философствования, Мартин выбрался из ванны, промокнул полотенцем кожу и нагишом, чтобы тело отдохнуло и обсохло, уселся за стол. Листок бумаги, ручка – что еще нужно человеку, чтобы вдумчиво оценить ситуацию?
Первым делом Мартин нарисовал два кружочка и подписал их «Ирина-1» и «Ирина-2». Потом перечеркнул кружки. Рядом нарисовал третий кружок, «Ирина-3», и поставил жирный вопросительный знак.
На этом этапе Мартин глубоко задумался.
Библиотека. Прерия. Аранк.
Три планеты. Две первые хранили в себе те или иные древние артефакты, которые Ирина Полушкина собиралась исследовать. Но мир аранков был древним сам по себе, и уж конечно, аранки изучили загадки своей планеты. Зачем же Ирине туда отправляться?
Главный вопрос – каким же образом «Ирина Полушкина, одна штука» превратилась в трех взбалмошных девиц, Мартин решил пока не трогать. Версию с сестрами-близнецами, изложенную шерифу, он, конечно, всерьез не воспринимал. Скорее это было делом рук ключников… с них станется копировать девчонку. Вот только зачем?
И очень, очень сильно напрягали Мартина две случившиеся смерти. Пока их можно было отнести к досадным совпадениям, но начинала уже угадываться в происходящем какая-то система – неприятная, мрачная и, возможно, вовсе не подвластная человеческому разуму.