Осенний безвременник: сборник
Шрифт:
— Он ходил в светло-коричневом вельветовом пиджаке?
— Вы слишком многого от меня хотите.
— Что ж, спасибо вам. Если вдруг…
— Я знаю.
До Праги Картак и Громадка ехали молча. Еще несколько ночей им будут сниться мужчины в грязно-синих халатах, которые, возможно, захаживали в ресторан «У зеленой ветви» и там, глядя из окна на маленький неохраняемый ювелирный магазинчик напротив, пришли к мысли, как сразу разбогатеть. Еще несколько дней они будут ждать короткого извещения
В работе по расследованию убийства в странянском ювелирном магазине наступило неприятное затишье. Лишь где-то, тихо и невидимо, мололи жернова проверки, пропуская через себя рецидивистов, насильников, сбежавших заключенных, несовершеннолетних из детских колоний, цыганские шайки, пражскую шпану, лиц, пытавшихся пересечь границу, все, что связано с кражами, скупкой или продажей часов или золота. Эти жернова мололи по крайней мере в двух местах — в Праге и Странянах. И вдруг в них попала дерзкая кража золота и драгоценностей в районе Старое Место в Праге.
У пана Фогеля в Старом Месте когда-то был небольшой ювелирный магазинчик, уютный старинный магазинчик под сводчатым потолком, с первого взгляда вызывающий доверие. После 1948 года его национализировали.
Однажды в сентябрьский вечер пан Фогель, уже пенсионер, в ночной рубашке осматривал перед сном квартиру. Все было в порядке. Осталось погасить свет и идти к жене спать. Вдруг в дверь позвонили. К пану Фогелю так поздно никто не ходил, старики несколько сторонились людей. Бывший ювелир натянул брюки и пошел открывать.
Перед ним стояли трое мужчин.
— Служба общественной безопасности, — сказал один из них и показал удивленному старику какой-то документ. — Вы пан Фогель?
— Да, паны…
— Никакие не паны, товарищи. Нам надо кое-что выяснить. Разрешите войти.
Они сели в старые плюшевые кресла, и один из них сказал:
— У вас был ювелирный магазин, пан Фогель.
— Да.
— Во время национализации вы сдали все имущество?
— Да.
— В самом деле, все? — спросил мужчина и холодно усмехнулся. — Что-то не верится, пан Фогель. Нам известно, что вы торгуете золотом. Продаете то, что утаили.
— Нет, — заверил ювелир. — Я ничем не торгую, так как хочу покоя. Я все сдал.
— Приведите свидетеля, — приказал допрашивающий.
Один из пришедших вышел и вернулся с двумя мужчинами. Один из них был в наручниках. Допрашивающий вытащил из кармана золотые часы, положил перед собой на круглый столик и сказал:
— Задержанный, вы здесь как свидетель. У кого вы купили эти часы?
Свидетель молчал.
— Вам помочь?
Молчание. Допрашивающий встал и дважды ударил человека в наручника^ по лицу.
— Здесь… у этого пана.
— Как его зовут?
— Пан Фогель.
— Отведите его! А вы встаньте в угол, — сказал допрашивающий испуганному ювелиру. — Нам приказано произвести у вас обыск. Отвернитесь к стене.
Старик отвернулся к стене и слышал, как трое мужчин открывают шкафы и выдвижные ящики, заглядывают за картины, простукивают мебель и карнизы. Ничего не понимал. Эти золотые часы он никогда не видел. Мужчину в наручниках — тоже. «Произошла какая-то ошибка…» — начал он несмело, но ему приказали молчать — мол, говорить будет на допросе.
Наконец поздние визитеры исчезли, а вместе с ними и семейные драгоценности, доставшиеся ему и жене от их родителей. Жена расплакалась. Пан Фогель всю ночь не спал, а утром пошел на Бартоломеевскую улицу, где располагается республиканское управление общественной безопасности. Поскольку речь шла о золоте, его отвели к майору Картаку.
— Наших сотрудников у вас не было, — сказал майор ювелиру. — Мы против вас ничего не имеем, пан Фогель. Акция «Ювелиры» давно закончилась. Говорите, пятеро мужчин? Хорошая команда.
Картак указал ювелиру на две-три грубые ошибки, которые содержала игра неизвестных в криминалистов и которые он сам мог бы заметить, и объяснил, что его бесстыдно обворовали. Но пятеро мужчин — это уже солидная группа, а Прага не так велика, чтобы такая группа а ней затерялась, тем более когда каждый так хорошо описан. Их судьба все равно предрешена, особенно если они будут продолжать в том же духе.
Они продолжили через двое суток. Команда была явно в ударе, но вместе с тем и не настолько безрассудна, чтобы механически повторять трюки. Их следующей жертвой стал зажиточный архитектор, в прошлом частный строитель, тоже из «бывших». Его виллу на улице Ханспаулка посетили трое мужчин и женщина. Представились так же — из общественной безопасности.
— У вас есть сын, — сказал один из троих. — Где он?
— За границей, — объяснил архитектор. — В эмиграции.
— Верно. В Австралии. — И вдруг почти заорал: — Вы с ним переписываетесь! Нам надо посмотреть эти письма.
— В переписке нет ничего незаконного, — сказал архитектор, открыл ящик письменного стола и бросил на стол связку писем. — Вот они.
Мужчина бегло посмотрел их и небрежно положил обратно на стол.
— Это не все письма, пан Адамец. Мы ищем три письма, которые нам нужны. Если понадобится, перевернем все вверх дном, но найдем.
Обещание они выполнили: выгребли все из шкафов, вывернули карманы в одежде, просмотрели книги, выдвинули ящики. Хозяин дома в это время стоял в углу комнаты лицом к стене, как наказанный ребенок, ему не дали даже слова сказать. Компания исчезла, оставив после себя настоящий разгром. Архитектор удрученно начал наводить порядок и обнаружил, что исчезли драгоценности, деньги, даже белье и одежда. Он сразу понял, что его обворовали, и побежал к настоящим работникам общественной безопасности. Его сразу отвели к Картаку.