ОСЕННИЙ ЛИС
Шрифт:
– Зерги?! – Он сел, порываясь встать. Голова закружилась. – Я…
– Лежи, дурачок, лежи, – улыбнулась та. – Мы одни. Яльмара и цыганенка я услала – пусть до рынка сходят, может, хоть поесть чего-нибудь купят.
– Но почему… ты…
– Иначе бы ты не отогрелся – море, оно не шутит.
– Где мы?
– В рыбачьей хижине.
– А что ж хозяева?
– Нет хозяев, – девушка помрачнела. – И видно, уж давно нет.
Жуга вздохнул и откинулся на подушку. Его знобило.
– Сколько времени прошло? – спросил он.
– С
– А с кораблем что?
– Нет больше корабля.
– А немец?
– Не знаю, – Зерги пожала плечами. – Сбежал, наверное. Когда на берег вылезли, он еще с нами был, а после пропал куда-то…
Жуга помолчал.
– Как вы меня вытащили?
– Волны выбросили. Считай, что второй раз родился.
Левое запястье все еще чесалось. Жуга выпростал руку из-под одеяла. Браслет был на месте.
– Я не стала его снимать, – перехватив его взгляд, пояснила Зерги. – Хотя все остальное – пришлось.
Жуга покраснел. Близость юного девичьего тела опьяняла, исподволь, потихоньку разжигая огонь желания. Зерги улыбнулась:
– Ну, я гляжу, ты совсем уже оттаял.
– Извини, – Жуга сел и принялся выпутываться из одеяла.
– Глупый, – легкая рука легла ему на плечо и потянула обратно. – Иди сюда…
* * *
Когда Яльмар, навьюченный как ишак, сквозь дождь и ветер добрался наконец до хижины, то обнаружил дверь запертой изнутри, и, поразмыслив, решил не стучать.
* * *
– Как же тебя все таки зовут?
– А тебя? – вопросом на вопрос ответила Зерги. – Или хочешь, чтобы я поверила, будто так и звать тебя – Жуга?
Жуга пожал плечами.
– Когда-то звали по-другому, а потом… Я сам так решил.
– Опасная эта вещь – прозванья всякие, – девушка нахмурилась. – Нельзя с ними играть – как назовешься, так и жить будешь.
– На себя посмотри. Зерги – а! о! куда бежать… Тоже мне, имечко…
– Молчал бы уж, дурак.
– Уж и сказать нельзя… И все таки, почему – Зерги?
– Просто так… – Девушка села, обхватив колени руками, и зябко поежилась. Покосилась на очаг – поленья в нем почти прогорели. – Вообще-то это Веридис придумал. Я часто раньше под мальчишку рядилась, если куда-нибудь идти надо было – все безопасней. Попробуй по имени разбери – парень или девка… Вот. – Зерги вздохнула. – Арбалет жалко. Для меня сработан был, особо, на заказ. Веридис за него двести талеров отдал…
Жуга нахмурился.
– Ты говоришь о нем, как говорят об отце. Или – о любимом.
– Ну, как сказать… – Зерги огляделась. – Я родилась в семье рыбака. Вот в такой же хижине росла. А потом… Отец как-то раз в море ушел, да так и не вернулся. Я его почти уж и не помню. Сколько-то лет мы с матерью пробавлялись тем, что море выбрасывало. Потом и мать
Тряхнув головой, она встала и подбросила дров в очаг. Пощупала сохнущие на веревке свои куртку и штаны, поморщилась недовольно: «Сырые!»– пробежала на цыпочках обратно, юркнула под одеяло и завозилась там, устраиваясь поудобнее. Жуга придвинулся ближе и подложил руку ей под голову.
– Брр! холодина… – Взгляд ее упал на браслет. – Помнишь, ты говорил мне, будто он меняет тебя? Расскажи мне, как.
– Да мало ли, как… – пожал плечами Жуга. – По-разному. Сразу даже и не поймешь, а может, и вовсе – только кажется мне. Нюх, вон, острее стал, раны быстрее заживают… А то еще, вроде как наговоры легче творить стало. Раньше, бывало, слов не напасешься, а сейчас сами на место так и лезут, – Жуга задумался на секунду и прибавил с усмешкой. – Глядишь, и вовсе скоро станут не нужны. Да, кстати! Все хотел спросить… Не трудно тебе было мальчишкой притворяться?
– Не очень, – уклончиво ответила та.
– А труднее всего что?
– Ругаться!
Они глянули друг на друга и рассмеялись.
Дверь вздрогнула от мощного удара – похоже было, что там, снаружи этот смех кому-то очень не понравился.
– Эй, вы! – грохотал Яльмар. – Ну может, хватит там? Холодно ведь, зашиби меня Мьельнир!
– Черт! – Зерги подпрыгнула и ошеломленно посмотрела на Жугу. – Мы же про него совсем забыли!
Она прыснула, и оба снова покатились со смеху.
* * *
Ближе к вечеру Зерги обнаружила в куче хлама большущий, со сколотым краем горшок и тотчас загорелась идеей вымыться целиком, вытолкав вон ради такого дела уже обоих; что до цыганчонка, то он как ушел вчерашним вечером проведать своих, так и не воротился до сих пор.
Продрогнув на холодном ветру, Яльмар и Жуга решили пройтись.
– Совсем с ума сошла! – ворчал викинг, шагая вдоль кромки прибоя и поддавая сапогом мелкие камни. – Только-только из моря – и снова мыться! Делать ей нечего… А ну, как еще сварится в этом своем котле?! Хоть бы ты присматривал за ней, что ли.
– Присмотришь за ней, как же… – усмехнулся Жуга. – Она сама за кем хочешь присмотрит. И чего ты, Яльмар, на нее так ополчился?
– Ничего я не ополчался, – хмыкнул тот. – Баба – она баба и есть. Что с нее взять? ее дело – дома сидеть, детей нянчить, да мужа из похода ждать. И нечего тут командовать.
– Слушай, Яльмар, – спросил вдруг Жуга, – а тебе лет-то сколько?
– Двадцать третья мне зима идет, – ответил тот и почему-то покраснел.
Некоторое время они шли молча. Ветхая лачуга скрылась из виду, и вскоре впереди неясным силуэтом замаячил выброшенный на берег остов ганзейского корабля – без мачты, без руля и носовой башенки, разбитой в щепки.