Осенний мост
Шрифт:
Да, — кивнула Эмилия, — я тоже засмеялась на этом месте. Я бы перевела его так: «Когда небеса отдали мужчинам власть над миром, боги тем самым показали, что в их чувстве юмора очень много вредности».
Да, я полагаю, это правильный перевод.
Это писала женщина, — сказала Эмилия.
В том не может быть никаких сомнений, — согласилась Ханако. — Почерк, стиль, тема — все это очень женское. — Она прочла еще немного и заулыбалась; теперь, когда Ханако уверилась, что она не читает ничего запретного, ей сразу стало спокойнее. — Она говорит о делах любовных — очевидно, о какой-то тайной и трагической любви.
Среди всего
Интересно, а как эти свитки смешались с прочими?
Это не совсем так. Они не смешаны с прочими. — Эмилия подняла крышку сундучка с красным драконом и синими горами. — Вот здесь они все написаны в одном стиле.
Тогда этот сундучок поместили вместе с другими по ошибке.
Мне вот еще что интересно, — сказала Эмилия. Она сняла сверху грубую ткань, и под ней обнаружился прекрасный шелк цвета небесной синевы, с пеной облаков на нем и с узором из разноцветных роз. — Это не те самые розы, котрые в вашем клане называют «Американской красавицей»?
Да, похоже, это они и есть, — согласилась Ханако. Ей снова сделалось не по себе. — Я думаю, это должны быть они, раз они упомянуты в свитке.
Их впервые посадил князь Нарихира, — сказала Эмилия.
Да.
А когда это произошло?
В восемнадцатом году правления императора Огимати, — сказала Ханако.
А какой это год по западному календарю?
Ханако быстро произвела подсчет.
Полагаю, 1575.
Эмилия кивнула.
Так я и думала. Но я решила было, что ошиблась в расчетах. Чужеземцу легко запутаться в японском календаре и в порядке следования императоров. — Она внимательно взглянула на рисунок на крышке сундучка. — Мне потребовалось две недели, чтобы прочитать их. Я закончила вчера. И с тех пор не могу думать ни о чем другом.
Кажется, Эмилия хотела сказать что-то еще, но все же промолчала.
В конце концов Ханако спросила:
А почему вы подумали, что ошиблись в дате?
Из-за роз, — отозвалась Эмилия, — в рукописи и на ткани.
В самом деле?
Ханако не понимала, из-за чего Эмилия так волнуется. Наиболее распространенным символом клана Окумити был воробей, уворачивающийся от стрел, что летели в него с четырех сторон. Именно он красовался на боевых знаменах клана. Но на протяжении последних двух сотен лет эти розы почти так же часто употреблялись в качестве символа. Их можно было обнаружить на флагах, на кимоно, на доспехах, на клинках и рукоятях мечей. В том, что они появлялись в записях мужчины или женщины, принадлежащих к клану, или на ткани, которой обернуты свитки, не было совершенно ничего таинственного.
Эти розы были посажены в 1575 году, — сказала Эмилия, — значит, никто не мог написать о них прежде того года, в который о них впервые упоминается.
Совершенно верно, — согласилась Ханако.
И все же они явственно упоминаются в этих свитках, — сказала Эмилия, — а их автор говорит, что пишет все это в четвертом году правления императора Ханазоно.
Ханако быстро мысленно пробежалась по календарю.
Но этого не может быть! Четвертый год правления императора Ханазоно — это 1311 год по христианскому календарю!
Я должна поехать в замок «Воробьиная туча», — сказала Эмилия.
Ханако пришла в ужас. Как только Эмилии могла прийти в голову подобная мысль? Замок находился в трех сотнях миль отсюда. Его и дворец разделяла малонаселенная местность, по которой бродило все больше неистовых самураев, настроенных против чужеземцев; возглавляли
Но какова причина для подобного путешествия?
Эмилия взглянула в глаза Ханако и произнесла:
Мы друзья. Мы настоящие друзья.
Да, — подтвердила Ханако. — Мы настоящие друзья.
Эмилия еще несколько долгих мгновений смотрела на нее, затем повернулась к сундучку и принялась доставать оттуда свитки. Когда все они были извлечены, Эмилия достала оттуда же шелк и развернула его. И Ханако увидела, что это кимоно.
Что ты можешь про него сказать? — спросила Эмилия.
Оно скроено на современный манер, — сказала Ханако. Действительно, если свитки и вправду настолько старинные, какими кажутся, то это удивительно. Хотя ничего потрясающего в этом нету; их могли завернуть в него когда-нибудь недавно.
Эмилия приложила кимоно к себе.
А еще?
Ну, оно очень изысканное, — сказала Ханако. — Скорее всего, оно предназначено для особых случаев. Для каких-нибудь больших празднеств.
Например, для свадьбы? — спросила Эмилия.
Да, оно вполне подошло бы для свадьбы. Не для гостьи, конечно же. Оно слишком роскошное. Его могла бы надеть только невеста. — Ханако присмотрелась к буйству искусно вышитых роз. Невеста должна быть очень красивой, иначе все внимание будет приковано не к ней, а к ее кимоно. — И для него требуется специальный оби.
Эмилия снова повернулась к сундучку.
Вот такой?
В руках у нее очутился церемониальный пояс, столь же роскошный, как кимоно, прекрасно сочетающийся с ним по цвету и богато расшитый золотыми и серебряными нитями.
Да, — согласилась Ханако, — он идеально сюда подходит.
Но что свадебное кимоно и пояс к нему делают в сундучке с древними свитками? Ханако пробрал озноб.
Этот сундучок прислали мне, — сказала Эмилия. Голос ее звучал еле слышно, как будто она говорила против воли.
Ханако не поняла, что беспокоит Эмилию. Всем ведь известно, что князь Гэндзи попросил Эмилию перевести тайную историю клана на английский язык. Он приказал, чтобы все свитки были доставлены ей. Естественно, если вдруг обнаружился еще один сундучок, его должны были переслать Эмилии, как это делалось со всеми свитками, найденными за те годы, пока Эмилия трудилась над переводом. Тридцать поколений князей Окумити читали эти свитки. Столько лет, столько людей — неизбежно какие-то фрагменты истории должны были затеряться. «Воробьиное облако» — очень большой замок, с потайными комнатами и ходами. Поскольку читать свитки мог только князь, или тот, кто получил от князя дозволение, человек, обнаруживший свитки, просто не осмелился заглянуть в них, а потому не мог и понять, что они не являются частью истории клана. (Некоторые князья не относились серьезно ни к истории, ни к запрету, и потому бывали времена, когда к свиткам получали доступ не только члены княжеского рода, но и их любовницы, собутыльники, гейши или монахи. Таким образом, многое из истории стало общим достоянием — или, точнее говоря, общей почвой для сплетен). Так что в том, что сундучок прислали Эмилии, не было ничего таинственного. И однако же Эмилия явно была встревожена.