Осенний мост
Шрифт:
Когда мы вернемся в Эдо, — сказал Таро, — напомни мне, чтобы я набрал настоящих самураев, а этих переодетых маленьких девочек вернул матерям.
Господин! — воскликнул заместитель. Он виновато поклонился, благодаря чему несколько замаскировал дрожь в коленках. — Я понимаю, это глупо. Но тут нечто большее, чем просто слухи. Странные звуки исходят из зданий, из рощ, а иногда словно бы и из самой земли. Трудно винить людей за то, что им не по себе.
Звуки возникают из-за подземных потоков, — сказал Таро. — Господин Сигеру однажды сказал мне, что здесь они иногда поднимаются к поверхности
Господин Сигеру! — воскликнул заместитель.
Таро снова сделал глубокий вдох. Он очень спокойно произнес:
Я надеюсь, ты не собираешься сказать мне, что они боятся еще и господина Сигеру?
Жители деревни говорят, что его время от времени видят в лесу. Вместе с маленьким мальчиком. И с воздушным змеем в виде воробья.
Неужто наше время настолько выродилось, что самураи прислушиваются к болтовне невежественных крестьян? Господин Сигеру мертв. Я видел его отрубленную голову собственными глазами, шесть лет назад, в какой-нибудь сотне шагов от этого самого места, на котором мы сейчас сидим. Я присутствовал при его сожжении. И при том, как его пепел захоронили в «Воробьиной туче».
Да, господин. Мне следовало выразиться более ясно. Здешние жители не утверждают, что видят живого господина Сигеру.
А! — отозвался Таро с раздраженным выдохом. — Его призрак.
Да, господин.
Оставь меня, — приказал Таро. Его терпение иссякло. Он не открывал глаз, пока за заместителем не закрылась дверь. Если это — самые стойкие самураи, каких он смог найти, — а это так и есть, — то как самураи смогут выстоять против чужеземных армий? Призраки, демоны, бесплотные голоса. Чушь какая!
Но из всего, что сказал заместитель, одна деталь беспокоила его, хотя и слегка. Он сказал, что жители деревни видели призрак Сигеру в обществе маленького мальчика с воздушным змеем в виде воробья. Когда Таро в последний раз видел Сигеру вместе с его сыном, мальчик запускал воздушного змея, которого для него сделал господин Гэндзи.
Воздушного змея в виде воробья.
Откуда здешней деревенщине знать об этом? Мальчик никогда не бывал в Мусиндо. Несомненно, слухи расходятся повсюду, и пути их загадочны. Ну да неважно. Важно другое — их дело. В этом заместитель прав. Таро необходим новый план, и нужно его выработать поскорее. Прежде, чем его люди запаникуют, и прежде, чем женщины решат возвращаться в Эдо.
Завтра. Он приступит к действиям завтра. А сегодня ночью он придумает, что ему делать.
Хоть Эмилия и заявляла, что нисколечки не верит ни в какие пророчества, содержащиеся в свитках, ей, несмотря на всю усталость, долго не удавалось уснуть. Ханако охотно избавила бы ее от беспокойства, если бы неведение давало ей безопасность. Но увы. Так что пусть лучше она знает правду и смирится с нею. Когда дыхание Эмилии стало медленным и глубоким, Ханако подошла к двери и открыла ее, впуская внутрь серебро ночи. Она видела одного из так называемых стражников в тени стены. Она слышала, как еще один кашлянул с другой стороны хижины. Эти люди должны быть получше, чем те, кого Таро днем приставлял к Эмилии для охраны, поскольку порученная
Луна, пребывающая в последней четверти, превратилась в едва заметный изогнутый серп в небе; свет ее был слаб и почти не давал теней. Когда на месяц наползло облако, Ханако выскользнула в дверной проем и забралась в нишу под хижиной. И принялась там ждать, как незадолго до того ждала Кими. При мысли об этой девчонке Ханако улыбнулась. Слишком уж она храбрая — напросится еще на какие-нибудь неприятности. Такая черта подошла бы мальчишке, поскольку мальчикам полагается быть храбрым. А девочка должна быть более скромной и сдержанной. Инь и ян. Равновесие мужского и женского начала.
То, что Кими подслушала значительную часть их с Эмилией разговора, было не так уж безобидно. Она ведь не утерпит и поделится такой потрясающей новостью с подружками, и эта весть быстро вольется в поток слухов и легенд, постоянно кружащих вокруг каждого князя Акаоки. Однако же, ее присутствие под хижиной сослужило и свою пользу. Оно означало, что никого другого там в этот момент не находилось. То, что их разговор подслушала девчонка-сплетница, особого вреда не сулило — а ведь мог подслушать и кто-нибудь из врагов князя Гэндзи, которые кишели повсюду. Даже среди его телохранителей. Во всяком случае, так подозревала Ханако.
Бежать будет трудно. Она смогла бы ускользнуть. Эмилия не сможет, а важна именно Эмилия. Как странно. Хэйко оказалась права. Эмилия и князь Гэндзи были предназначены друг для друга, а Хэйко и князь Гэндзи, вопреки всем признакам, нет. Хэйко так и не вернулась в Японию из Калифорнии. Равно как и ее сын. А это означало, что мальчик — не от Гэндзи, поскольку если бы это был его сын, Гэндзи, конечно же, призвал бы его к себе, даже если бы он, по причинам, ведомым лишь ему, вознамерился отвергнуть Хэйко. Но что же случилось? Узнает ли она об этом когда-нибудь?
Ханако, конечно же, знала, что Эмилия влюблена в Гэндзи — и влюблена уже много лет. Это было очевидно для всех. Эмилия не понимала, что ее тайная любовь ни для кого не тайна. Достаточно лишь взглянуть, как она смотрит на князя, как неосознанно тянется к нему, когда он рядом, как меняется ее голос — не только тогда, когда она разговаривает с ним, но даже и тогда, когда она просто произносит его имя. Если чужеземцы все настолько открыты, их любовные романы волей-неволей превращаются в подобие представления на сцене, открытой всем взорам. На что это должно быть похоже — подобное чрезмерное пренебрежение к чужим личным тайнам?
А вот в поведении князя Гэндзи ничто не намекало, что он испытывает к Эмилии какие-либо чувства, кроме дружбы. Но, поскольку князь мастерски умел скрывать свои тайны, это еще ни о чем не говорило. И все же было очень маловероятно, чтобы он разделял чувства Эмилии. Он отличался чрезвычайно утонченным вкусом, даже для высокородного господина, а чужеземная женщина, да еще и со столь ограниченными познаниями об интимной стороне жизни, как Эмилия, не может быть притягательной для него. Если пророчество, записанное в свитках, истинно, оно исполнится неким совершенно неожиданным образом.