Осетия и осетины в системе управления Кавказом императора Николая I
Шрифт:
Полагая путь уже безопасным, оказия двинулась дальше, но не прошла и нескольких верст, как наткнулась на новые шайки. Полковник Ренненкампф тотчас выдвинул орудие, рассыпал по дороге стрелков, а между тем принц с несколькими казаками во весь опор поскакал к Ларсу; за ним гуськом пустилась вся его свита, и, по особому счастью, ранен был при этом один только нукер, державший на поводу верховую лошадь. Пехота стояла на месте и отстреливалась до тех пор, пока не прошли все экипажи и вьюки».[96]
Убийство А. С. Грибоедова, прибывшего для ратификации Туркманчайского мира, вызвало большой резонанс в российском обществе, и персидский наследник Хозрев-Мирза лично предстал
Осетия, таким образом, становится заложницей не только внутриполитической интриги, связанной с заменой наместника, но и неожиданного обострения российско-персидских отношений. Произошедший в Осетии вопиющий случай с персидским посланником не мог остаться без последствий.
Военные экспедиции И. Ф. Паскевича
После инцидента на дороге военная экспедиция в земли осетин была лишь вопросом времени – происшествие обнажило недостаток присутствия в Осетии российской власти, потерявшей всякий авторитет в глазах осетин после отставки Ермолова.
Но у решения о походе на Осетию несомненно была и экономическая подоплека. По мере того, как с присоединением новых земель в Закавказье увеличивалась проходимость Военно-Грузинской дороги, росли и доходы тагаурцев от взимания пошлины. Так, к означенному моменту при размере пошлины с одного вьюка – 1 руб. годовой доход осетин от взимания пошлин составлял порядка 10 тысяч рублей серебром.[99] Это значительная сумма, если иметь в виду, что жалование старшины было 100 руб., а стоимость одного барана 1 руб. Каждая из 11 знатных тагаурских фамилий получала, таким образом, ежегодный доход в размере порядка 1 000 руб.
Еще в начале 1829 г. Паскевич сделал распоряжение о приведении осетин к безусловной покорности силою оружия, но военные действия в Турции не позволили совершить задуманное.[100] Начавшаяся после окончания персидской войны турецкая кампания отсрочила, таким образом, военный поход на Осетию почти на полтора года.
Паскевичем была подготовлена специальная записка об осетинах, раскрывающая отношения осетин и российской администрации в исторической перспективе. «Мало по малу, – писал наместник Николая I на Кавказе, оправдывая предстоящую военную экспедицию, – невнимательность ближайшего начальства, бунт, бывший в Грузии в 1812 г., чума и войны бывшие с Персией и Турцией снова ослабили влияние наше над Осетией; она сделалась убежищем всех преступников, преследуемых законами нашими (…)».[101]
Воля императора была исполнена в августе 1830 г., после окончания Паскевичем турецкой компании и подписания Адрианопольского мира в сентябре 1829 г., по которому России отошли новые территории в Закавказье. Для войск, получивших опыт войны в Закавказье, трудная проходимость местности в Осетии и сложность горного ландшафта больше не являлись причиной для отсрочки военной операции.
Целью военной экспедиции стало,
О приготовлениях к походу на Осетию И. Ф. Бларамберг сообщает следующее: «Отряд первой экспедиции состоял из 2 300 пехотинцев, 300 казаков и 4 горных орудий, во главе отряда был генерал-майор Ренненкампф. Отряд был сформирован в Цхинвали – городе, расположенном на реке Большой Лиахви».[103] Численность населения Южной Осетии оценивалась военными в 1 800 дворов.[104] «Отряд, назначенный для действий против осетинских племен, живущих с северной стороны Кавказа, сформировался во Владикавказе и насчитывал 1 800 пехотинцев, 200 казаков, 4 горных орудия и 4 мортиры. Командовал отрядом генерал-майор князь Абхазов».[105] И. Ф. Паскевич недвусмысленно ставит перед своими войсками задачу «приведения народа сего к положительной присяге на верноподданство свое Государю Императору и водворение там такого порядка, который приличен стране, находящейся под высокою державою всероссийского монарха».[106]
Войска Ренненкампфа выходят из Цхинвала 19 июля и проникают в Кешельтское ущелье, где три селения и замок Кола в ответ на отказ повиноваться предаются огню. «Кола, – писал позднее в своих заметках Кох, – расположена со своими 9 домами очень живописно, и в новейшие времена прославилась храброй обороной. Мне показали развалины, в которых 9 осетин в 1830 г. упорно оборонялись против всего войска генерала Ренненкампфа; они убили большое количество солдат, еще больше ранили и даже ранили в руку самого генерала».[107]
5 июля отряд Ренненкампфа вновь выступил в поход и поднялся по ущелью Большой Лиахвы и появился близ селения Эдисса. В результате маневра разделения войск, отступающие мятежники оказались в окружении и сдались. И. Ф. Бларамберг следующим образом подводит итоги экспедиции:» (…) Вся Южная Осетия была покорена, дала присягу верности России, выдала заложников и основных смутьянов и была разделена на 4 округа (моуравства), которыми управляли люди, назначенные нашим правительством».[108]
Не менее успешной для войск Отдельного кавказского корпуса была и экспедиция генерала Абхазова на севере. Выйдя из Владикавказа 26 июля, войска Абхазова после первой неудачи в районе Ларса разгромили силы сопротивления, взяли под контроль селения Саниба и Даргавс, предали огню четыре села в Куртатинском ущелье и ко 2 августа дошли до селения Кобань. Дома непокорных кобанских осетин были уничтожены. 3 августа войска вернулись в Даргавс, сожгли деревню Чми и 7 августа вернулись во Владикавказ.
Ряд тагаурских старшин изначально приняли сторону Абхазова. Это Тау-Султан и Джанхот Дударовы, Сафуг Тулатов и др. Впоследствии Абхазов отметит наградами и званиями всех, кто ему присягнул. Другие, такие как Янус Дударов, напротив, проявили двуличие. Так, в своем рапорте Абхазов отметил молодого Темурко Дударова, который остался верным присяге вопреки воле односельчан. Прапорщики Азо Шанаев и Бата Кануков, по мнению Абхазова, были достойны смертной казни, а Янус Дударов, Хаджи-муса Албегов и Беслан Шанаев – ссылки.[109]