Ошибка 95
Шрифт:
– Да, господин президент. Если Система требует, процесс будет ускорен. Все сбои…
– Оставь это, Клиф. Теперь твоя цель – восемьдесят пять процентов. Приказ я уже подписал. Можешь посмотреть во входящих. Сбоями займутся ученые из корпорации. – Президент улыбнулся той улыбкой, которая всегда действовала на Клифа успокаивающе.
– Мы все учимся, добавил он. И должны быть благодарны любым проблемам за то, что они дают нам возможность дальнейшего развития, не так ли?
– Да, господин президент, – ответил Клиф. – Я перестрою график. Процесс будет ускорен. К юбилею мы достигнем восьмидесяти пяти процентов.
Мила наблюдала
Мила отвернулась от окна. Пасторальная картинка действовала ей на нервы: в отношениях соседей усматривалось что-то неестественное, сродни плохой актерской игре. Как же ей надоели эти сочувственные взгляды Бурцевой, которые она ловила во время всякого разговора с ней! Так и подмывало спросить: по-вашему, одинокие люди ущербны? Если правительство надумало вновь обратиться к семейным ценностям, нельзя воспринимать это буквально. Мила была возмущена тем, что некоторые работодатели при приеме на работу вдруг начали отдавать предпочтение семейным людям. Недоумевала она и по поводу Бурцевой, которая преисполнилась ощущения собственной значимости и важности просто оттого, что статус замужней домохозяйки и матери стал популярен. Чем тут гордиться?
Другие соседи по улице, успевшие побывать у Бурцевых, в один голос твердили, что в их доме отдыхаешь душой. Возможно, так оно и есть. Бурцевы – гостеприимные и доброжелательные люди, но Мила чувствовала себя с ними не в своей тарелке. Ну, не бывает семей «без скелетов в шкафу», такова человеческая природа. Как бы ни стремились муж и жена сохранить мир, рано или поздно число уступок, на которые приходится идти, превышает критическую массу, и конфликт становится неизбежен.
А вдруг это тот самый редкий случай абсолютного счастья и взаимопонимания? Дети послушные, чистенькие, вежливые, никогда чрезмерно не шалят. Идеальная семья. А что, если Бурцевым известна какая-то тайна, скрытая от мира? Хотелось ее разгадать или убедиться, что это мнимое счастье.
«Чем копаться в чужом грязном белье, займись-ка лучше уборкой», – посоветовала себе Мила.
К вечеру, закончив дела по дому, она вынула из морозилки коробку мороженого, вскрыла ее и воткнула ложку в сливочные недра. Это действо и предвкушение приятного времяпровождения на диване перед головидом наполнили ее ощущением гармонии с окружающим миром. Она удобно устроилась, отыскала погребенный среди подушек пульт.
«Славный костюмчик, покрой нестандартный, – отметила Мила, рассмотрев во всех деталях объемный образ телеведущей. – Смело, романтично и главное – угадывается ретро в новом витке моды. Вполне подходит для молодой женщины».
Она пощелкала пультом, переместила скопированное изображение к зеркалу.
«Сейчас прикинем, подойдет ли мне такой фасон», –
«Эпатажно. – Она хитро прищурилась. – Но смотрится на мне хорошо. Только для шатенки цвет нужен другой. Да, пожалуй, вот этот».
Она поменяла цветовую гамму.
Совсем другое дело, даже глаза, кажется, засияли ярче.
Мила подошла ближе к зеркалу. Вспомнился прошлогодний хит Ремо «Твои глаза цвета молочного шоколада», – не иначе как про нее песня. Она приподняла каштановые с янтарным отливом локоны, соорудив высокую прическу, повернулась вместе с изображением, посмотрела на себя сбоку, сзади.
Удовлетворенно кивнув, Мила стерла голограмму, наскоро завязала хвост и вернулась к коробке с мороженым, которое оказалось выше всяких похвал. Она довольно зажмурилась и улыбнулась. Простые удовольствия – самые лучшие.
С экрана лились последние новости двенадцатого региона: разморозка окончательно завершена; интервью у последнего размороженного; реклама Киберлайф; демонтаж холодильников; рейтинг двенадцатого региона; отрывок выступления шеф-оператора Фридриха Ганфа; события в других регионах Терры-три; Новая Система дает начало новой эпохе; достижения биокибернетики.
Мила слушала в пол-уха, ожидая любимый сериал. Мороженое таяло, ложечка медленно снимала верхний слой.
На экране появилась переливающаяся всеми цветами радуги Башня Правительства. На фоне этого буйства красок ведущий в белом костюме смотрелся весьма выигрышно. Он оттарабанил краткое сообщение: «Террион продолжает готовиться к своему трехсотлетнему юбилею. В столице невероятная суета. Число конкурсных проектов по украшению города превысило все ожидания. Комиссия решила подключить к голосованию население, чтобы определить предпочтения террионцев».
«Если бы я жила в Террионе, то обязательно приняла бы участие», – подумала Мила.
До праздника оставалось ровно семь месяцев, но ей было не с кем отправиться на карнавал, а одной лететь не хотелось. И не было надежды, что за это время что-то изменится.
На экране появился бородатый старик, историк. Он заговорил мягким баритоном, упомянул Страшные Времена с их войнами и кризисами, которые окончательно перестали грозить человечеству с начала эпохи терраформирования. «Очень скоро мы отпразднуем трехсотлетие Терриона, столицы нашей родной планеты Терры-три, – с улыбкой сказал историк. – Вспомним о подвигах первых поселенцев и восславим единство человечества, ведь наша общая колыбель – Земля. Чтобы мы не забывали своих истоков, основоположники терраформирования издали Указ: каждую новую планету называть Террой, а ее главный город Террионом. Это земли обетованные, где осуществилась мечта человечества об Эре благоденствия».
Историк пропал, и телеведущая бодро объявила, что теперь коренными землянами по праву могут считаться только «размороженные». Тут же показали одного из них. Он принимал участие в подготовке к карнавалу и рассказывал о проекте под названием «Икар». Следом зазвучал хит «Я люблю вас больше жизни» в исполнении Ремо.
Мила видела «размороженных» только по головиду. В реальности ни одного из этих пятнадцати тысяч землян, давших согласие на криогенное усыпление, она не встречала. Поговаривали, что где-то на востоке седьмого региона, на берегу Китайского Залива, для них построен город, своего рода резервация – специально для того, чтобы обезопасить прочих террионцев от случайного пробуждения бактерии, которая столетие назад поразила землян. Это было, конечно, неправдой. Мила видела выступление главного санэпидемиолога региона, заявившего, что палочка Топоса уничтожена навсегда.