Ошибка 95
Шрифт:
Дорога начала поворачивать. Мила не узнавала ее. Куда они идут? В своем ли уме Айвен? Что, если он окончательно спятил, превратился в монстра.
– Сколько времени? – спросила она.
– Около часа ночи.
– Почему мы не могли подождать до утра? Если за нами следят полицейские, то они находятся в лучших условиях. Или ты не слышал об аппаратуре для ночного наблюдения?
– Мне плевать на полицейских. Если я до сих пор еще гуляю по лесу и это не плод моего воображения, то так будет продолжаться до тех пор, пока они не поймут, что мне осталось сделать несколько
– Это все, чего ты хочешь?
– Нет. Я хочу победить.
«Ненормальный», – подумала Мила и снова стала прислушиваться к ночным шорохам.
– А о какой башне ты говоришь? Часом не о правительственной?
– О ней самой. Ты слыхала такое слово – Энтеррон?
– Кажется, это название компьютера, которым пользуются в Киберлайф. А что?
– Этот компьютер назван по аналогии с энцефалоном. Энцефалон – это человеческий мозг, от эн – в, цефалон – череп. В черепе. Энтеррон – в Терре. Где этот чертов компьютер спрятан? В физическом центре планеты? Нет, это абсурд. Значит, в политическом.
– Почему ты столько значения придаешь этому компьютеру? Что в нем такого? Он просто помогает клиентам программы поддерживать хорошее настроение. Ну, и еще, кажется, создает сценарии положительного поведения.
– Чушь. Это самый настоящий искусственный интеллект. Это ясно видно не только из рекламы Киберлайф, но и из гребаных законов, которые придумало ваше правительство. Энтеррон – орудие тоталитарной власти! И его надо уничтожить. Он завладел тут всем. Даже сетью. Энтеррнет. Странное название. На Земле сеть испокон веков называлась Интернетом. Да и у вас тоже. Переименовали не так давно. После того, как появился Энтеррон.
– И как ты собираешься его уничтожить? Сделаешь бомбу? Научишься производить порох, динамит, взрывчатку? Ограбишь армию или полицию?
– Что-нибудь придумаю.
– Безумие! Ты меня разбудил среди ночи, чтобы мы пошли пешком в Террион, добрались до Башни Правительства и стали думать, как ее взорвать?
– С чего ты решила, что мы топаем в Террион? Нам нужно дойти до трассы и вызвать авиетку. А потом мы кое-куда слетаем.
Мила сосредоточилась, но не смогла понять мысли Смита.
– Не пытайся, – сказал он. – Я знаю только адрес. Это место нам подходит для того, чтобы начать активные действия.
В эту минуту где-то слева в зарослях треснула ветка, Смит застыл на месте, а Мила сделала то, чего сама от себя не ожидала. Она изо всех сил лягнула его и попала в подколенную ямку. От боли и неожиданности Смит рухнул на землю, а Мила бросилась бежать в ту сторону, откуда послышался шорох.
– Где вы?! – крикнула она. – Помогите!
Она вытянула вперед руки, чтобы не стукнуться о ствол дерева, и успела добежать до края дороги, но вдруг мощный толчок сзади сбил ее с ног. Это был тяжелый рюкзак Смита. Мила больно ударилась животом, и у нее перехватило дыхание так, что несколько секунд она не
– В следующий раз, если такое повторится, сделаю тебе очень больно – так, как тебе еще никогда не было. Имей в виду.
Он подобрал свой рюкзак, надел его и подтолкнул Милу, принуждая поторапливаться. Задыхаясь, она побежала по грунтовке. Смит, придерживая Милу за ворот, точно котенка за шкирку, устремился вперед. Мысли его в такт шагам были короткими и однообразными, как удары молотка, забивающего гвозди. Он думал о том, что к трассе надо успеть до рассвета, и что по пути им не придется отдыхать, поэтому идти надо не слишком медленно и не слишком быстро.
Через полчаса Мила окончательно выбилась из сил. Ей не верилось, что позавчера она шагала по этой дороге больше трех часов. И вот ей снова приходится преодолевать трудности, бороться с усталостью и сонливостью. Она плотнее сжала челюсти, чтобы, не дай бог, хоть одно возмущенное слово не вырвалось наружу. А мысли? Что сделает Смит, если прочитает в ее мыслях ненависть и отвращение к себе? Станет избивать? Убьет, раскроит ей череп и вытащит биосивер?
Мила крепче схватилась за лямки рюкзака, который по ощущениям прибавлял в весе с каждым шагом, и наклонилась вперед, чтобы легче было идти. Глаза понемногу привыкли к темноте. По крайней мере, она видела собственные ноги и порой могла различать выемки, камни, упавшие ветки, попадавшиеся на пути.
Теперь ей было страшно прислушиваться к шорохам, то и дело доносившимся из темных зарослей. Она переключала внимание то на свое тяжелое дыхание, то на шаги, которые отсчитывала сотнями.
Несколько раз Миле казалось, что они сбились с дороги, но Смит был спокоен. В итоге оказывалось, что они срезали путь по короткой тропе.
Небо лишь слегка посерело, а звезды еще не поблекли, когда они вышли из леса и, свернув с дороги, побрели по высокой влажной траве к трассе, над которой изредка проносились огни авиеток.
Войдя в зону посадки, он достал миником и вызвал авиетку. Ждать им пришлось не больше десяти минут.
Мила забралась внутрь и стала следить за действиями Смита. Он долго вводил адрес, наклонившись над монитором, и, наконец, сказал:
– Возвращаемся в Никту.
Мила с облегчением откинулась назад и закрыла глаза.
Глава 7
Авиетка приземлилась.
– Вылезай, – сказал Смит.
Мила, успевшая задремать, огляделась.
Было раннее утро. Авиетка приземлилась посреди какого-то сквера; спросонья Мила не сразу узнала Парк Белых Лилий. Бордюр из искусственного мрамора отделял зеленую зону от дороги. На холмиках росли пестрые туи и голубые можжевельники, ручей делил территорию на две части, в нескольких местах через него были переброшены мостики. В отдалении виднелись две беседки, а возле них были разбиты цветники. Где-то в гуще цветов росли и ее, Милы, генные творения. Муниципальное парковое хозяйство приобретало у нее оптом луковицы нарциссов и гиацинтов.