Ошибка Девочки-с-пальчик
Шрифт:
– Да, – подтвердила я, – к зданию подъезда нет.
– Лучше переждать непогоду в тепле, – посоветовала пенсионерка. – Небось, Морсин вас и чаем не угостил!
– Аудиенция длилась меньше пяти минут, – засмеялась я, – в таком случае стол не накрывают.
– Ох, – вздохнула Вероника и зашептала: – Эдик прекрасный доктор, диагноз ставит вмиг, уникальный специалист. Но добряком его не назвать. Сухарь. Поэтому и живет
Бабушка открыла дверь, к которой мы подошли.
– Заходите.
– Куда? – не поняла я.
Вероника улыбнулась.
– Мой муж, царствие ему небесное, тоже психиатром был. Да непростым. Лев Эдуардович – доктор наук, академик. Когда сын наш решил тут основать платный интернат, денег у него было кот наплакал. Ни копейки у Эдуарда не было. Супруг ему предложил: «Мы с Никочкой не молодеем – давай заключим договор. Продам нашу квартиру и дачу и дам тебе деньги на открытие медцентра. А мы с мамой будем жить в апартаментах при основном здании, станем твоими компаньонами. Нам небольшой процент дохода от интерната пойдет». Эдик сначала ни в какую не соглашался: «Вам-то хорошо! Жильем обеспечены, деньги на руках. А мне какая выгода? Возьму кредит». – «Была бы честь предложена, – ответил муж. – Но учти: если поймешь, что сглупил, прибежишь ко мне подписывать договор, опоздать можешь. Николай Фаустов давно уговаривает меня на сделку, которую я тебе предложил».
Вероника Сергеевна засмеялась.
– Супруг угадал: Эдик вскоре узнал, что по кредиту проценты невозможные. Я не хотела с сыном связываться, но супруг меня уломал.
– Ну и ну! – невежливо перебила я бабулю. – Услышав в кабинете, как он к вам обращается, решила, что вы простая сотрудница.
Та развела руками.
– Сама виновата, такого воспитала. Пока супруг жив был, Эдуард прилично себя вел. А когда я вдовой стала, он условия поставил: работаю на ресепшене – получаю еду вместе с пациентами. А их очень хорошо кормят! В противном случае сама себе готовлю.
Вероника
– А продукты где взять? В шаговой доступности магазина нет. Машину водить не умею, да и нет ее. Как отсюда выбраться? Такси вызывать? Согласилась сидеть на ресепшене. Зарплата смешная, но я же питаюсь за счет клиники, в магазин не хожу. По договору Эдуард должен процент от прибыли мне перечислять, вот тут все четко. Получаю деньги – сразу отправляю их Вареньке. Она моего внука воспитывает. Ой, хватит жаловаться! Предложение вам! Задавайте вопросы, которые врачу задать собирались. Думаю, сумею ответить. Отвечу. А вы мне денежек дадите, сколько не жаль.
– Хорошо! – обрадовалась я.
– Начинай, – приказала бабуля, вмиг перейдя на «ты».
– Нина Морозова, – произнесла я. – Почему она живет в интернате? И по какой причине Светлана тщательно скрывает, где находится ее младшая сестра?
Вероника Сергеевна поставила передо мной чашку с чаем.
– Бедная девочка, она иллюстрация болезни родителей под названием «что скажут о нас люди».
– Не поняла, – пробормотала я.
Из уст мамы Эдуарда полился рассказ.
Родители Нины и Светланы жили тихо, всегда боялись выделиться из толпы. Одевались как все, детей учили тому же. «Если нахулиганите, что о нас люди подумают?» – твердила Ирина Андреевна. «Детям следует вести себя так, чтобы никто о них слова худого не произнес!» – вторил ей папа.
Светлана не доставляла проблем, Нина же часто вынуждала родителей нервничать. Чуть ли не с пеленок она отличалась эпатажным поведением. Если начинался дождь, девочка не убегала, как все ребята, домой. Она обожала купаться в лужах.
Один раз, лет в пять, Ниночка, увидев, что на небе сгустились тучи, разделась догола, даже трусики сбросила, закричала:
– Дождь! Полей на меня!
И тут как хлынул ливень! Засверкали молнии, загремел гром, началась мощная гроза. Все, кто находился в этот момент у подъезда – и ребята, и взрослые, – с визгом ринулись по квартирам. А Нина, совершенно обнаженная, принялась бегать туда-сюда, громко вопя:
– Я ведьма погоды! Меня тучи слушаются!
Порезвившись так минут десять, Нина плюхнулась в огромную лужу и завизжала:
– Хватит! Хочу солнца!
И почти сразу ливень стих, тучи разошлись.
Конец ознакомительного фрагмента.