Ошибка олигарха
Шрифт:
Он подвинул главный микрофон к сидевшему рядом Ринату Шарипову. Все камеры повернулись в сторону московского гостя. Все журналисты смотрели на Рината. Он негромко кашлянул.
– Я только недавно стал олигархом и поэтому немного волнуюсь, – пошутил он. Журналисты оценили его шутку, раздались аплодисменты. – Еще недавно я был на другой стороне, – продолжал Ринат, – и поэтому хорошо представляю трудности вашей работы. И важность оперативной подачи материала. Именно поэтому я прошу всех присутствующих журналистов точно и объективно осветить сегодняшнюю пресс-конференцию,
Юрий все еще улыбался. Степан нашел в толпе журналистов симпатичную молодую женщину и откровенно подмигивал ей. Оба адвоката сидели словно на иголках, они как будто предчувствовали, что здесь произойдет через минуту. И сенсация произошла…
– Я благодарен вам всем за то, что вы пришли сюда на эту пресс-конференцию. Я отчетливо понимаю важность нашего совместного договора. Не сомневаюсь, что новая компания могла бы удвоить или утроить капитализацию Харьковского объединения. И думаю, что у них бы все получилось. Но должен сказать, что я решил отказаться от подписания договора…
Юрий повернул голову. Улыбка сошла с его лица. Степан, все еще не понимая, о чем говорит приехавший гость, продолжал улыбаться.
– Я отказываюсь подписывать этот договор и передавать пакет своих акций компании моих родственников, – громко произнес Ринат. В зале начался ропот, шум. Степан наконец понял, что говорит Шарипов, и тоже повернул к нему голову.
– Он с ума сошел? – спросил он у старшего брата.
– Помолчи, – сквозь зубы процедил Юрий, – я сам не понимаю, что происходит.
– Мое решение продиктовано конкретными политическими обстоятельствами, – продолжал Ринат. – Подчеркиваю, не экономическими, а политическими. Я только сегодня узнал, что компания, в которой мы находимся, является спонсором ветеранских организаций националистов, воевавших во время войны с Советской армией. Как внук генерала Петра Григорьевича Полищука, который был командиром авиационной дивизии, я не могу одобрить такое положение дел. Он был Героем Советского Союза, и многие его товарищи и друзья отдали свои жизни за победу в Великой Отечественной войне. Для меня, внука Героя и командира дивизии, сотрудничество с компанией, которая финансирует бывших предателей и националистов, невозможно по определению. Я понимаю, что понесу большие финансовые потери. Понимаю, что подрываю доверие к собственным проектам и инвестициям. Но я не могу поступить иначе. Не могу предать память моего деда и его боевых товарищей.
– Ты с ума сошел, мальчишка? – не выдержав, закричал Юрий.
– Что вы делаете? – ужаснулся Иосиф Борисович. – Вы рубите сук, на котором сидите. Разве так можно?
– Что он сказал? – спросил Степан, обращаясь к своему старшему брату. Тот отмахнулся.
В зале нарастал шум. Все пытались выкрикнуть свой вопрос. Ринат поднял руку.
– Спокойно, – попросил он. – Я готов ответить на ваши вопросы и объяснить причины своего неожиданного поступка. Пожалуйста.
– Вы понимаете, что становитесь персоной нон-грата в Киеве, если откажетесь подписать договор по таким непонятным мотивам? – выкрикнул один из журналистов.
– Мотивы
– Вы действуете по подсказке из Москвы? – спросил другой журналист.
– Нет. Я принял это решение несколько минут назад. Здесь сидят наши адвокаты, они могут подтвердить, что готовили весь пакет документов до последней минуты.
– Сколько вы теряете? – спросила женщина, сидевшая в первом ряду. – Можете назвать конкретную сумму?
– Много, – ответил Ринат. – Я думаю, более пяти миллионов долларов. Но это предварительные выводы. Возможно, еще больше.
– Что думают о вашем отказе ваши родственники? – спросил один из журналистов.
Юрий махнул рукой. Он все еще не верил, что такой проект мог сорваться. Степан жалобно посмотрел на него, но промолчал.
– Я думаю, лучше спросить у них, – предложил Ринат.
– Вы понимаете, что ваши странные принципы вредят вашему бизнесу? – спросил другой журналист, очевидно, поляк.
– Принципы не бывают «странными», – возразил Шарипов, – они либо есть, либо их нет. Я все понимаю, но документы не подпишу. Это окончательное решение. Спасибо, господа, а теперь разрешите завершить нашу пресс-конференцию.
Он поднялся, услышав, как Шрайбман спрашивает у Иосифа Борисовича:
– Что происходит? Почему он так делает? Он совсем сошел с ума?
– Похоже, – негромко ответил Плавник. – Я сам ничего не понимаю.
Ринат усмехнулся и вышел первым. За ним поспешили адвокаты и оба брата Глущенко. Когда они вышли в соседнюю комнату, Юрий, не сдержавшись, схватил Рината за шиворот.
– Что ты себе позволяешь, сукин сын, – громко закричал он, – хочешь, чтобы я позвонил Володе и ему все рассказал? Он размажет тебя по стене, молодой мерзавец.
Глава 20
Услышав эти слова, Плавник изумленно взглянул на Рината.
– Значит, Владимир Аркадьевич все-таки жив? – упавшим голосом осведомился он.
– Он погиб в прошлом году, – возразил его коллега.
– Хватит, – Ринат стряхнул с себя руки Юрия Глущенко. Сделать это было не сложно, он был на голову выше двоюродного брата своего дяди. – Зачем вы пугаете наших адвокатов? Они могут решить, что дядя Володя действительно вернулся с того света.
– Я ему сам позвоню и скажу, что ты сегодня здесь устроил, – зло пообещал Юрий, уже не обращая внимания на своего младшего брата, который тянул его за руку. – Ты думаешь, что тебе все сойдет с рук? Что за балаган ты тут устроил?
– Если бы я знал, что вы финансируете националистов, я бы не приехал сюда на подписание договора, – честно ответил Ринат. – Для меня все бойцы этих повстанческих отрядов и полков только предатели, и никто больше. Что бы вы мне ни говорили.
– При чем тут они? – заорал Юрий. – При чем тут вообще те, кого мы финансируем? Чего ты дурака валяешь? Какое это имеет отношение к нашим договорам? И вообще к нашим деньгам? Зачем ты это все придумал? Кто тебе разрешил так себя вести? На кого ты работаешь?