Ошибка выбора или связанные Судьбы
Шрифт:
Карты старые лягут, как веер
На платок с бахромой по краям,
И цыганка сама вдруг поверит
Благородным своим королям.
Ну что сказать, ну что сказать,
Устроены так люди,
Желают знать, желают знать,
Желают знать, что будет.
Время рушит гранитные замки
И заносит песком города
Но для карт, что в руках у цыганки
Не имеют значенья года.
Сердце млеет, гадалке внимая,
И на всех перекрестках земли
Выражения лиц не меняя
Благородные лгут короли.
Ну
Устроены так люди,
Желают знать, желают знать,
Желают знать, что будет.
Правда. Ну, что сказать, девчонки мо-ло-д-цы. Сразу уловили, где надо от души подпевать и даже от души потанцевать. Эта песня всех заставила двигаться в такт цыганским мотивам. Эх, развернись душа!
— Так, я вижу, вы опять за своё?!
— О! Кэролин! Здрасте.
Мы просто немного увлеклись, нам показалось места в комнате мало, поэтому сейчас мы замерли посередине коридора и взирали на комендантшу.
— Хотите, я и вам спою. — улыбнувшись, скромно предложила я.
— Я думала, что замужество тебя исправит. — уже не так воинственно проговорила женщина. — Но, видать, даже муж не может с тобой справится.
— Неее. — махнула рукой. — Он справляется, просто он не знает, что я здесь.
— Ещё не легче. — вздохнула она, представив, наверное, что будет, когда Аден начнёт меня искать. А он ведь, начнёт?
"Я знаю, где ты, искорка."- вот не вижу, а прям, чувствую, как он улыбается.
Вот, блин-то. Никуда ни спрятаться, ни скрыться.
"Куда это ты собралась?"
Никуда. Тута я. Тута.
— Кэролин, а коли, вы всё равно пришли. — Тина включила дипломата. — То присоединяйтесь к нам. У нас и повод весомый — моя помолвка и замужество Зары.
— Девочки, вы что? Я же…
— Так уже считай праздник начался. — тут же подхватила Лин, и мы все быстренько засуетились, заманивая жертву в наши сети, ну, точнее в комнату. — Отдохните с нами. Ни кто не узнает.
— Ну, девочки…
— Вот и отличненько. — подняла уже наполненный бокал Касс. — За семейную жизнь.
— Зара, ты мне песню обещала. — после недолгих разговоров и поздравлений, проговорила Кэролин. — Только, какую-нибудь спокойную.
— Спокойную можно. — Что там у нас из спокойных? Только романсы да застольные? А! Вот.
— Там, где клен шумит над речной волной,
Говорили мы о любви с тобой,
Опустел тот клен, в поле бродит мгла,
А любовь, как сон, стороной прошла.
А любовь, как сон, а любовь, как сон,
А любовь, как сон, стороной прошла.
Сердцу очень жаль, что случилось так,
Гонит осень вдаль журавлей косяк.
Четырем ветрам грусть-печаль раздам,
Не вернется вновь это лето к нам.
Не вернется вновь, не вернётся вновь,
Не вернется вновь это лето к нам.
Ни к чему теперь за тобой ходить,
Ни к чему теперь мне цветы дарить,
Ты любви моей не смогла сберечь,
Поросло травой место наших встреч.
Поросло
Поросло травой место наших встреч.
— Так, любовь моя, тебе и правда, пора уже баиньки. — Прошептал Аден мне на ухо, подхватывая моё тельце на ручки. Любовь моя… Ммм… Как звучит.
— Пока, девчонки… — проговорила и, даже рукой махнула.
Глава XXVI
Боже. Боже. Где ты? Где ты? Два раза не повторяю. Два раза не повторяю. Надо заканчивать такие посиделки. Ни к чему хорошему они не приведут. Повернулась на спину и всё тело заныло, заскулило и… Бооожеее мооой… В моей голове всплыли картинки этой ночи. Порно отдыхает, а моя фантазия не на шутку разгулялась. И Аден… Нет бы остановить. Мол, "ты пьяна, угомонись" Нет. Он ещё и подсказывал и направлял, как ему больше нравится. Вот, Демонюга — извращюга.
Повернула голову, потому что самой развернуться просто не в силах. Спит, красавчик. Заездила что ли? Аден лежал на животе, лицом ко мне, одна рука обнимала подушку, другая покоилась на моём теле. Красивый, зараза. Вот нельзя быть красивым таким. Ресницы длинные, черты лица чёткие, губы… Покраснела, вспомнив, что он делал этими губами ночью с моим телом. А я? Не далеко ушла. Ммм. Тело тут же бросило в жар. Рука, что лежала на моём теле стала обжигать. Волна желания прокатилась от кончиков волос до пальчиков ног, и закрутилась спиралью внизу живота. По телу разливается тепло от возбуждения и кровь по венам бежит, словно раскаленная лава. Закусила губу, чтоб не застонать в голос, зажмурилась, прогоняя прочь воспоминания. Поздно.
— Проснулась сладкая. — раздался хриплый голос Адена, обдавая губы горячим дыханием.
Ладонь, что лежала на животе, медленно спускается вниз, где уже разлилось знакомое томлением и жаждет уверенных прикосновений. Увернулась вовремя, его губы лишь мазанули по щеке.
— Не понял. — меня прижали к кровати, по-хозяйски расположившись сверху, раздвинув мои ноги, а руки зажав над головой. — Что случилось?
Молчу. Глаза не открываю. Впрочем и губы держу закрытыми. Чувствую, как он наклоняется, сильнее вжимая меня в матрас, упираясь своим мужским естеством мне в устье ног. Опять отворачиваюсь. Опять смазанный поцелуй по щеке.
— Да, что происходит, искорка?! — рычит, прикусывая и засасывая кожу на шее, распаляя моё тело ещё больше.
Мычу, выгибаюсь ему на встречу, раскрываюсь и чувствую, как он плавно проскальзывает в меня. Сжимаю кулаки, поддаюсь вперёд, вбирая его полностью, стону уже в голос.
— Посмотри на меня, маленькая. — шепчет Аден, замирая на грани удовольствия и боли. — Больно?
Нормально. После ночного марафона, когда хмель притуплял всю боль и дискомфорт, сейчас там всё понывало, пульсировало и чуть болело. Терпимо. Повернулась к нему лицом и поймала его огненный взгляд с вертикальным зрачком. Его скулы были покрыты чешуей, что говорило о том, что он едва сдерживается.