Ошибка юной леди
Шрифт:
— Хозяйка побоится задать тебе этот вопрос, что ж, придется мне.
Вирджиния всякий раз не могла сдержаться, когда этот самоуверенный повеса смеялся над ней и ее сестрой.
— Боится? — Его удивление можно было принять за искреннее. — Разве я когда-нибудь обижал Маргарет? Разве я не люблю нежно моего племянника?
Он повернулся к Маргарет, и та низко наклонила голову и густо покраснела. Сейчас бы самое время было выступить обвинительницей против дерзкого молодого человека, но Маргарет только отрицательно затрясла головой, мечтая
— Вот видишь, дорогая, Мег не имеет ко мне никаких претензий, — с легкой укоризной произнес Уолтер и снова взял стакан с бренди.
Вирджиния понимала, что, сколько бы она ни пыталась защитить сестру, пока сама Маргарет молчит и трясется от ужаса при виде Уолтера, он будет продолжать глумиться над ней. Махнув рукой, Вирджиния вышла из комнаты.
Когда она уже открывала дверь, Уолтер произнес ей вслед:
— Я намерен дождаться Рождества, Джин, и потанцевать с тобой на балу. Братец Чарльз написал мне, что это событие обещает быть не в пример интереснее предыдущих убогих празднеств в Хемсли.
Вирджиния ничего не ответила.
К большой радости сестер, вечером возвратился Чарльз Бенкрофт и спас молодых леди от навязчивого общества Уолтера. После ужина братья уединились в кабинете с бренди и сигарами, а Вирджиния попыталась убедить Маргарет вести себя, как подобает хозяйке дома, и указать наконец Уолтеру его место. Успеха ей добиться в очередной раз не удалось, и Вирджиния прошла в спальню в дурном настроении. Ей хотелось самой поболтать с Чарльзом, узнать побольше о привычках и манерах графа Кларендона, но из кабинета, несмотря на поздний час, все еще доносился громкий смех обоих Бенкрофтов.
Наутро она ушла на прогулку сразу после завтрака. Уолтер не сошел вниз, и за столом было относительно спокойно, если не принимать во внимание подавленного вида Маргарет и ее нервных вздрагиваний при каждом звуке, доносящемся с верхнего этажа.
Вирджиния стояла на мосту через быструю, причудливо изогнутую речку, пересекающую Хемсли в трех местах, и смотрела на незамерзающую воду. Она чувствовала, что в этом городке скоро растеряет всю свою жизнерадостность и превратится в брюзгу вроде старой миссис Причетт.
— Высматриваете рыбу, мисс Кинтл? — послышался слева от нее веселый молодой голос.
Вирджиния уже несколько мгновений слышала приближающиеся шаги, но не повернула головы, предполагая, что это кто-то из горожан идет на старое кладбище с часовней, находящееся как раз за мостом. В эту часть города редко кто заходил зимой, а летом у реки регулярно устраивались пикники для знатных особ и гулянья для простого народа — местечко было живописным.
Она повернулась и с улыбкой приветствовала мистера Вильерса, непонятно каким чудом забредшего сюда.
— Я ничего не понимаю в рыбной ловле, сэр.
— И не увлекаетесь садоводством, — улыбнулся граф. — Чем же тогда вы любите заниматься, мисс Кинтл?
«Он запомнил мои слова!» —
— Я люблю чтение романов, танцы, театр и прогулки. Хемсли не может похвастаться большим количеством достопримечательностей, но это место меня привлекает. А как вы оказались здесь, ваша светлость? Решили осмотреть кладбище?
— Ну уж нет! Даже самые остроумные эпитафии и гениально выполненные скульптуры ангелов не отвратят меня от мира живущих раньше положенного времени, — засмеялся Кларендон. — Ваш братец Чарльз говорил, что этот мост стоит осмотреть путешественнику, и я решил немного прогуляться. Сестра кашляет и отказалась выйти со мной на холод. Вы не боитесь простудиться?
— Нет, ваша светлость. Я взяла с собой муфту, а свежий воздух сейчас мне полезнее атмосферы дома Бенкрофтов.
— Могу я спросить почему?
— Приехал старший брат Чарльза, Уолтер, а мы с ним расходимся во взглядах решительно на все!
— Офицер? — уточнил Чарльз. — Насколько я слышал, это блестящий кавалер и любимец дам.
— Увы, я не отношусь к этим дамам, в отличие от моей младшей сестры Хелен. Вот она-то без ума от Уолтера, — ответила Вирджиния.
— Осмелюсь предположить, ваша Хелен еще совсем ребенок.
— Боюсь, не совсем, ей уже минуло четырнадцать, — вздохнула Вирджиния, внезапно позавидовавшая счастливому возрасту младшей сестры.
— Что ж, в четырнадцать лет нам нравится совсем другое, нежели в семнадцать, — задумчиво улыбнулся джентльмен и прибавил: — И вы прогуливаетесь совсем одна?
— По-вашему, это предосудительно, сэр?
— Разве это не является нарушением приличий для молодой леди?
Похоже, он слегка поддразнивал ее, но совсем не так, как Уолтер.
— В Лондоне — безусловно, но в маленьких городках вроде Хемсли на такие вещи смотрят сквозь пальцы. Здесь все знакомы друг с другом, и юную леди не подстерегают те неведомые опасности, какими их запугивают матери и гувернантки в Лондоне.
— Что это за неведомые опасности? — переспросил молодой джентльмен.
— Левице не положено интересоваться, что именно может ей угрожать, достаточно, что она знает о наличии угрозы.
— Разве не должна она знать, какие именно опасения должна испытывать, чтобы уметь защититься от неблагоприятных обстоятельств?
Похоже, он втягивал ее в шутливый спор.
— Ей достаточно запомнить, что она не должна допустить ситуации, в которой может оказаться уязвимой. Например, беседовать на мосту с незнакомцем, — усмехнулась Вирджиния.
Как странно! Когда она оставалась одна, она думала о нем со смущением и беспокойством, представляла так и этак их встречи, волнуясь, что не сможет вымолвить и слова от волнения, а сейчас болтала так легко и непринужденно! Подумать только, стоило появиться привлекательному джентльмену, чтобы ее брюзгливое настроение исчезло и перед очами графа Кларендона предстала прежняя Вирджиния Кинтл.