Ошибка. Мозаика судеб

Гордеева Евгения Александровна

Кьяря... Как она собирается дальше работать при таком глупом подходе к делу? Заинтересованного мужчину надо не отталкивать, а брать тёпленьким, и раскручивать в нужном направлении. А эта дурочка ломается и изображает недотрогу, словно... Хм, какие странные мысли иногда приходят в голову. Неужели, девица, наглости которой мог позавидовать практически любой аферист, никогда ещё не была с мужчиной? Не может быть... или может?

Пока Питта размышляла над странным и нелогичным, с её точки зрения, поведением младшей напарницы, сама не заметила, что наблюдает за группой местных жителей, расположившихся за столиком в углу веранды, на которой была устроена чайная. Заинтересовало её то, что важный, довольно крупный мужчина, похожий

на чиновника, пил чай в компании трёх молодых женщин, красавиц по местным меркам. Намётанным глазом мадам сразу определила, что все три являются его жёнами. Одна, скорее всего старшая жена, сидела неподвижно в надменной позе, словно была выточена из камня. Узкие раскосые глаза-щёлочки не позволяли понять, моргает она или нет. Единственными движущимися частями у неё были цветочные гроздья, свисающие с височных украшений, которые шаловливо колыхал ветер. Питта знала, что в Ситау правители разных уровней очень любят заказывать у камнерезов свои статуи. Похоже, эта дама сама изображала такую статую.

Вторая женщина, почти девочка, хотя, пойди, пойми этих местных, сколько им лет, была полной противоположностью первой. Она ни секунды не сидела без движения. Крутила головой, разглядывая публику на чайной террасе, пыталась повторить руками движения танцовщиц, что-то говорила мужу, хлопала и радовалась, как дитя. Веретено, одним словом. Третья женщина поражала своей отрешённостью. Тусклый взгляд, измождённый вид, тёмные круги под глазами, тщательно скрытые косметикой. Безвольная поза, и, главное, опущенные уголки рта, говорили о том, в жизни этой красавицы что-то идёт не так.

Беременная или несчастная. Не любит мужа, богатства не радуют, жизнь проходит мимо. Если бы могла, сбежала бы...

Питта сажевала ехидную улыбку. Она придумала, как Кьяра проникнет в монастырь! Без грима, без подлога. И не надо притворяться! Никем...

– Шерх, у меня всё сложилось в голове!
– Сын отвернулся от танцовщиц и заинтересованно посмотрел на мать.
– Сегодня ночью я не буду тебе мешать...
– Питта сделала паузу, ожидая язвительных вопросов, но Шерх лишь вопросительно выгнул бровь, выбивая тем самым подготовленную почву из-под её ног.
– Растёшь... прямо на глазах!

– Ближе к делу, - кокетливо улыбнулся Фарт, польщённый словами матери.

– Я бы сказала: ближе к телу!
– Питта поднялась из-за столика, жестом призывая сына последовать за собой. Вопросы тактики и стратегии предстоящего дела она предпочитала обсуждать без посторонних ушей. Кто знает, что делают некоторые замурцы на чайной террасе? Вдруг, следят за чужеземцами? Отойдя достаточно далеко от эпицентра праздника, мать и сын углубились в волшебный сад по узенькой тропе, но природные красоты их сейчас не интересовали - Сегодня ночью ты должен так вымотать нашу малышку, что бы она сидеть не смогла. Ты меня понял?

– Понял, но не понял, к чему такая... хм, эротическая подготовка?

– А рано утром вы отправитесь в сторону монастыря Ксуекин, - мадам оставила вопрос сына без ответа.
– Постарайтесь саму обитель обойти стороной, не попадаясь на глаза монахам. Уйдёте дальше настолько, насколько хватит времени и сил. Переночуете, а утром Кьяра пойдёт в монастырь обратно. Одна.

– А я?

– Ты пойдёшь следом, но скрытно. Обустроишь рядом с монастырём место для встреч и будешь её ждать. Место определите заранее, чтобы Кьяра знала, где тебя искать. До монастыря она должна дойти в полном изнеможении. Синяки и ссадины приветствуются. Короче, она должна изобразить несчастную иностранку, сбежавшую от местного мужа - тирана. Попросит у монахов защиты и крова. Пока будет зализывать раны и набираться сил, обследует монастырь и найдёт артефакт. Не найдёт, так пусть поспрашивает. Того словарного запаса, что я её обучила, вполне должно хватить.

– Не плохой план, но, зачем нам далеко отходить от монастыря, когда можно кружить вокруг. Устанешь также...

–

Шерх, тебе вожделением мозги перекосило или ты так о нашей малышке заботишься?

– Причём тут...
– буркнул уязвлённый Фарт.

– Она будет объяснять монахам, откуда сбежала! Чем больше реальных подробностей будет знать наша лазутчица, тем реальнее будет выглядеть рассказ. А что она будет описывать, если просто прогуляется рядом со стенами монастыря?! Кустики? Тропки? Нужны описания поселений, строений. А фамилия мужа-тирана будет: Ю-Фанг. Этих Ю-Фангов по Ситау и не сосчитать. Всё запомнил?

– Да.

– Хорошо. Я пошла, а ты готовься к ночи! Не подведи меня!

– Мама!

– Что, мама? Мама... Я сегодня погуляю по окрестностям, меня не ждите. Да, если будут вопросы, потом найдёшь меня в том же доме, где мы остановились сейчас. Но приходи, по возможности, скрытно.

– Понял. А ты точно ночью не придёшь? С тебя станется завалиться в самый неподходящий момент!

– Не доверяешь матери? Оболтус!

– Просто, я тебя с детства знаю...

***

Неделю замок маркизов Сеймур сотрясали нешуточные страсти. Три противоборствующие стороны вели партизанскую, а порой, открытую войну друг с другом. Самое многочисленное воинство состояло из слуг замка. Их незримым полководцем и неким знаменем была старая маркиза, которая, невзирая на проблемы со здоровьем, отправилась встречать внучку. Хоть официально было сказано, что госпожа Салли уехала лечиться на воды, челядь прекрасно знала, куда и зачем она направилась.

Удивительным было то, что до Лилианы эти сведения не дошли, пока она сама не сообразила, что столь долгое отсутствие свекрови на фоне томительного ожидания приезда Геленики выглядит не только странным, но и подозрительным. По идее, старая маркиза должна была сейчас метаться по замку, заламывать руки, причитать, денно и нощно молиться о скорейшем приезде внучки, а вместо этого она укатила пить минеральную водичку и дышать целебным воздухом. На все расспросы слуги, вторя друг другу, рассказывали сказку о водолечебнице, и позволяли себе вздыхать и закатывать глаза, сокрушаясь о здоровье госпожи.

Лилиана потешилась мыслью, что коварная свекровь правды не сказала никому, но успокоить себя не смогла. Да и как тут успокоишься, когда наглый гость расположился в её доме на правах хозяина?! Ходит, заглядывает повсюду, что-то записывает в небольшую книжицу. И всё это с таким сосредоточенным и деловым видом, словно император уже подписал правоустанавливающую грамоту на его имя. Правда, делал Рамвальд это на голодный желудок, так как слуги его не слушались и игнорировали все попытки отдать им приказ. Признавать новым хозяином неизвестно кого они не спешили, никаких указаний от нынешней хозяйки не получали, и у них страсть как чесались ноги надавать беспардонному гостю пинков на добрую дорожку. Но Лилиана не спешила принимать кардинальные меры, и только язвительно улыбалась при встрече с виконтом, храня обет молчания.

– Маркиза, я требую, чтобы меня накормили, - не выдержал на третьи cутки Рамвальд. Поехать в ближайший кабак он не решался, опасаясь того, что по возращении его просто не пустят за ворота. Скудные запасы, что он брал в дорогу, закончились ещё вчера утром, а молодой мужской организм требовал восполнения потраченных сил. Громко и с каждым часом всё настойчивее.

– Накормили?
– Лилиана, после долгой паузы и занимательной игры в 'кто кого переглядит', томно опустила глаза на обглоданную куриную ножку, смачно облизала и кинула её своей домашней любимице. Голодный взгляд Рамвальда проследил за полётом мосла. Упитанная собачка Бубу лениво подхватила подачку, нехотя жевнула пару раз и брезгливо выплюнула. Виконт жадно и шумно сглотнул. Хозяйка соорудила на лице фальшивую ослепительную улыбку и мурлыкнула: - А что вы, виконт, предпочитаете? Жаркое? Или печёную с яблоками утку? А, может, вы любите кролика на вертеле?