Ошибка
Шрифт:
– Она… умерла? – испуганно пробормотала горничная, прячась за спину слесаря.
– Наверное, – ответила администратор.
Мужчина подошел к девушке, пощупал ее руку – холодная. Он присел на корточки и наклонился над девушкой.
– Она жива, – сказал он, заметив на шее пульсирующую жилку. – «Скорую» вызывайте! Срочно!
Глава 61
Вероника тихонько, как будто в квартире была Нелли Сергеевна, открыла дверь, прошла в комнату. Здесь было тихо и уныло. Вероника с грустью остановила взгляд на кровати, где умерла старушка. По щекам невольно
По пути домой она прошла мимо банка, но заметила это уже почти у своего дома. Возвращаться не хотелось. Нужно как-то поговорить с Никитой, а он не идет на контакт. Какой смысл разговаривать через закрытые двери? Завтра у нее выходной, она будет дома целый день, Никита выйдет из своего убежища, и они смогут поговорить.
Никита был вне себя от бешенства. Черный пакет незаметно опустел. Он отчаянно пытался придумать, чем бы себя занять, но в голове была одна мысль, которая вскоре заполнила его сознание, каждую клеточку тела, мышцы которого поневоле начали дергаться. Он хаотически двигался по комнате, чувствуя, как «гвоздь» в голове увеличивается и уже готов разорвать его черепную коробку. Никита услышал, как в квартиру вошла мать, сняла куртку, сапоги, поставила на тумбочку в прихожей свою сумочку. Никита, дрожа всем телом, вышел из своей комнаты.
– Привет, сынок, – сказала Вероника, ужаснувшись от вида сына. Он был худой, бледный, под глазами темнели мешки, а мышцы тела непроизвольно дергались. – Идем на кухню, я тебя накормлю, – предложила она, пытаясь говорить негромко и спокойно.
– Мне нужны деньги! – выпалил Никита.
– Зачем?
– Ты сама знаешь.
– У меня нет денег на наркотики. Давай вместе решим, как нам быть дальше.
Вероника хотела взять сына за руку, но он резко отскочил в сторону, сильно ударился о тумбочку, но даже не почувствовал боли.
– Сынок, остановись! Давай поговорим. – Она заговорила быстро, как будто боясь, что сын ее не выслушает. – Ты должен пойти на лечение, иначе ты погибнешь, а я не смогу жить без тебя. Хочешь, я стану перед тобой на колени? – Вероника стала на колени. – Я найду тебе частную клинику, где о тебе будут хорошо заботиться, никто не будет знать, что ты там лечился. Все пройдет и забудется. Я прошу тебя: пойдем лечиться. Я найду для этого любые деньги!
– Деньги? Мне сейчас нужны деньги! Мне плохо! Разве ты не видишь?! – закричал он диким голосом. – Ты понимаешь, что мне нужны деньги?!
– Никита, успокойся, – сказала Вероника. – Я могу дать успокаивающую таблетку, и тебе станет легче. Или дать снотворное?
– Засунь свои таблетки знаешь куда?! Мне нужны деньги!
– Я же сказала, что у меня нет денег. Я зашла в магазин,
Никита побежал в комнату и открыл шкаф, где лежали документы. Он высыпал все бумаги на кровать, схватил один из документов.
– А это? Это что?! – закричал он, тыча прямо в лицо матери документы на квартиру Нелли Сергеевны. – Разве это не деньги? Ты получила в наследство квартиру, не так ли?!
Вероника на шаг отступила. Она еще не видела сына таким. Лицо искажено бешенством, глаза сверкают таким злым огнем, что ей стало страшно.
– Да, теперь это моя квартира, – подтвердила она.
– Так продай ее! – закричал Никита. – Ты же можешь продать ее!
– Могу, но не хочу.
– Ты продашь ее, – заявил он, дыша ей прямо в лицо.
– Возможно, но не сейчас.
– Ты продашь ее немедленно, потому что мне очень нужны деньги, – произнес он настойчиво и требовательно, чеканя каждое слово.
– Я не продам квартиру, – ответила Вероника тоном, не допускающим возражений.
Никита резко сорвался с места. Он выбежал из кухни с ножом в руках. В одно мгновение он прижал мать к стенке и приставил нож к горлу. Холодная сталь коснулась разгоряченной кожи и обожгла ей горло. От неожиданности и охватившего ее ужаса Вероника окаменела.
– Тварь! – прошипел сын ей в лицо. – Я перережу тебе горло, если ты завтра же не продашь квартиру и не отдашь мне все деньги! Ты меня поняла?!
– Да, – тихо слетело с ее побелевших губ.
Никита отбросил нож в сторону, переключив внимание на сумочку матери.
– Не смей! – крикнула она и кинулась к Никите.
Он локтем грубо толкнул ее в грудь. Вероника упала, больно ударившись затылком о дверной косяк. В глазах потемнело, все вокруг закружилось, голову пронзила резкая боль. Когда Вероника открыла глаза, Никита уже потрошил ее сумку. Он перевернул ее, и оттуда посыпались женские мелочи. Сидя на полу с разбитой головой, Вероника наблюдала, как сын разгребал ладонями и отбрасывал в сторону ее зеркальце, губную помаду, бланки рецептов. Он вытрусил содержимое кошелька, оттуда высыпались монеты и со звоном разлетелись по полу. Никита заметил пакетик с деньгами, развернул его.
– Ничего себе! – сказал он, и его глаза заблестели от радости. Он переложил все деньги себе в карман брюк. – Мама, ты прости, я погорячился. Когда-нибудь я тебе все верну.
– Не ври хоть сейчас, – сказала она.
– Я тебе клянусь!
– Положи на место, это не мои деньги. И не твои…
– Были ваши – стали наши, – довольно ухмыльнулся он.
Вероника с трудом поднялась. Никита ей не помог. Она слышала, как по спине ручейком бежит кровь, но уже не чувствовала боли – боль в душе заглушила ее.
– Запомни, – сказала она абсолютно спокойно. – Отныне и навсегда у тебя нет матери, а у меня нет сына.
Никита несколько минут стоял оцепеневший, пытаясь осмыслить услышанное.
– Мама, ты понимаешь, что ты сейчас сказала? Даешь отчет своим словам?
– Ты не расслышал, – произнесла она. – С этого дня у меня нет сына. Я не сошла с ума, не надейся. Я отвечаю за каждое сказанное мной слово.
– Что же ты скажешь знакомым, когда спросят обо мне?
– Я буду говорить всем, что мой сын умер. Тебе помочь собрать вещи или ты сам?