Ошибка
Шрифт:
— Чёрт…
И запихивает сэндвич в мой рот. На самом деле затолкал его! Ублюдок!
— Жуй, блядь, и глотай, — приказывает он.
Мог ли он стать ещё большим засранцем, если бы попытался?
Я жую только потому, что боюсь, что, если не буду, он реально заставит мой рот выполнять эту функцию с помощью его рук, но я убеждаюсь, что всё это время мой взгляд на него остаётся сердитым.
Он поворачивается к Калебу.
— Сколько прошло времени с тех пор, как она
Калеб пожимает плечами.
— Она ничего не ела всё это время, пока была со мной.
Джуд издаёт низкий рык.
— Блядь, я же сказал тебе присматривать за ней!
— Что я и делал… Чего ты хочешь от меня? Я не собираюсь силой заставлять её есть, — он пожимает плечами, прислоняясь к противоположной стене.
— Боже, ты — долбаный идиот, — ворчит он до того, как разворачивается ко мне. Он наклоняется ближе, и я опять ощущаю его тело. Его дыхание опаляет мою щёку, и он обхватывает рукой мою шею, удерживая меня на месте. Он так близко, что его присутствие затмевает всё. Я машинально поддаюсь его прикосновениям, и вдох замирает у меня в груди.
— Не вынуждай меня самому разбираться с тобой, Виктория, — то, как он называет меня по имени, заставляет что-то сжаться внутри меня. Что за чертовщина со мной происходит? Он проводит большим пальцем по моему горлу. — Я, правда, не хочу больше оставлять отметины на этой прекрасной коже, — его голос гортанный и резкий, но прикосновение нежное. Моё сердце стучит в груди, словно бешеное. Что он, чёрт возьми, делает со мной? Я боюсь его, но часть меня хочет, чтобы он не убирал руку. Его прикосновения такие нежные, и осмелюсь сказать, утешительные.
О, Боже. Думаю, у меня какой-то психический срыв! Возможно, то, что я заперта в этой комнате, сводит меня с ума. Я хмурюсь и дёргаюсь в сторону от его прикосновения. Его фырканье напоминает короткий смешок, пока он явно забавляется моим извращённым состоянием ума.
Отстраняясь от меня, он идёт в сторону двери. Хватается за ручку, но затем разворачивается к своему брату и тычет указательным пальцем ему в лоб.
— Присматривай за ней. Даже, если потребуется связать её, жевать грёбаную еду как мама-птица и класть ей в рот, чтобы заставить съесть, сделай это!
— Ты — чёртов больной придурок! — выпаливаю я, щурясь.
Он поворачивает голову в мою сторону.
— Ты и понятия не имеешь какой, малышка.
Указывая на Калеба в последний раз, он открывает дверь.
— Будь паинькой, — он отворачивается от меня и покидает комнату. Дверь захлопывается, заставляя картину на стене дрожать. Щелчок замка становится финалом картины.
Я съедаю половину этого чёртового бутерброда, потому что последнее, чего хочу, это чтобы Мистер Умник вернулся сюда. Присаживаясь на кровать, я прислоняюсь к её изголовью и упираюсь
— Я же предупреждал, — говорит Калеб, падая на кровать рядом со мной.
— Знаю, — тихо отвечаю я.
Мои руки начинают дрожать, а на глазах появляются слёзы. Чёрт побери. До меня наконец доходит безнадежность всей этой ситуации. Я знаю слишком много. Чтобы не произошло дальше, они не выпустят меня отсюда, зная, что я догадалась об их преступной деятельности.
— Я никогда уже не выберусь отсюда, да? — спрашиваю я. — Он собирается убить меня.
— Нет, он не станет тебя убивать, — Калеб качает головой в знак протеста.
Несколько слезинок скатываются вниз по моей щеке, когда и я опускаю голову на колени, чтобы спрятать лицо. Я не собираюсь рыдать, ведь слезами горю не поможешь.
— Вот дерьмо, — стонет он. Я чувствую его руку на моих плечах, и он притягивает меня к себе. Ничего не говоря, он просто сидит рядом со мной.
— Я думала, что ты классный, — фыркаю я, пытаясь сменить тему и остановить жалкие слёзы. — Но ты предал меня.
Он закатывает глаза.
— Больше не заставляй меня так поступать. Ты должна есть, знаешь об этом?
— Ты рассказал обо мне Мистеру Чёртовому Умнику? — Я немного отстраняюсь от него.
Мне нравится Калеб, и странно, но я верю ему, но не могу себе позволить привязываться к нему. Может, он и самый дружелюбный из всей этой шайки, но я, по-прежнему, остаюсь его заложницей.
Он пожимает плечами.
— Если ты заболеешь, прибьют именно мою задницу.
— Хорошо. Я собираюсь заключить с тобой сделку, — говорю я.
Он прищуривается.
— Ох, а-а, нет, никаких сделок.
— Но ведь ты даже не выслушал.
Он приподнимает бровь.
— Я не должен заключать с тобой сделки, ты — заложница. Это я должен предлагать тебе варианты, а не наоборот.
— Вот так, значит. Ну, спасибо, что напомнил мне. Словно я не знала об этом, — ворчу я.
Мы молча сидим какое-то время. Я слышу, как он вздыхает, а издаёт краткий стон.
— Что за сделка?
— Если ты хочешь, чтобы я что-то делала, просто попроси меня. Я сделаю всё — всё — чтобы избежать его.
— Он пугает тебя? — карие глаза Калеба изучают мои.
Я киваю.
— Ага.
— Хорошо. Но просто, чтобы ты знала, мы не заключаем сделок с женщинами. Мы не берём заложников, потому что на самом деле никто из нас не знает, что с этим делать. Это не похоже на него. Обычно он более… терпелив с женщинами, — поясняет Калеб. — Я попытаюсь держать тебя от него как можно дальше.
Я награждаю его кроткой улыбкой.
— Спасибо, Калеб.
Я не испытываю большой надежды по этому поводу. Но Джуд относится к Калебу намного лучше, нежели ко мне.