Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка
Шрифт:
– Будь уверен, – сказал Марти, и, медленно открыв дверь, он, прежде чем выйти на крыльцо, выглянул на улицу.
Кики стояла около кофейного столика, наблюдая, как уезжают мужчины. Услышав, как захлопнулась дверца фургона и машина, кашлянув, завелась, она подумала: «Что теперь?» Кики почувствовала, что Женевьева все еще смотрит на нее. Женщина не притронулась к чаю.
– Хочешь еще печенья? – спросила она.
Женевьева не ответила на вопрос.
– Так что сейчас происходит? – спросила она. – Они скажут моему
Чудовищная мысль. Разумеется, они не пошлют сюда ее мужа. Она бы оказалась легкой добычей, если бы он показался здесь.
– Они приедут за тобой и отвезут тебя назад, – сказала она, словно знала, что так оно и будет.
– Куда они теперь поехали?
– В одно место, откуда можно позвонить твоему мужу.
– Почему они не позвонили ему отсюда? Тогда я могла бы поговорить с ним и дать понять, что я жива. Это было бы намного разумнее.
– Здесь нет телефона.
Женевьева закатила глаза.
– Тогда почему они не отвезли меня туда, где есть телефон?
Это был правомерный вопрос, на который у Кики не было ответа.
– Слушай, – сказала она, – все так, как оно есть, поэтому мы должны просто смириться с этим.
Внезапно Женевьева поднялась, и Кики охватила паника.
– Сядь, – сказала девушка.
Она думала, что Женевьева не послушает ее, и вдруг вспомнила, что оставила пистолет на кухне. Должно быть, ее голос прозвучал властно, потому что женщина снова опустилась на диван.
– Я не шутила, когда сказала, что мне нехорошо, – сказала она. – У меня болит спина.
– Вероятно, ты потянула спину, когда они схватили тебя.
– Она болела до этого, болела весь день.
– Когда должен родиться ребенок?
– Через три недели.
– Тогда дело не в ребенке, – сказала Кики, как будто она разбиралась в подобных вещах. Дети рождаются раньше срока, но боль в спине не имеет никакого отношения к схваткам. По крайней мере, она надеялась, что это так. Кики подошла к книжному шкафу. – Хочешь почитать книгу? – спросила она.
– Мне не нужна книга, – ответила Женевьева. – Если ты думаешь, что я могу сосредоточиться на книге, значит, ты такая же идиотка, как твои друзья.
Сев на стул у окна, Кики сложила руки на коленях.
– Какого цвета твои настоящие волосы? – спросила Женевьева.
– Не твое дело. – Она поняла, что совершенно забыла о том, чтобы изменить свой голос. Теперь было слишком поздно.
– Не думаю, что ты такая жесткая, какой хочешь казаться, – сказала Женевьева, изобразив подобие улыбки. – На самом деле тебе нужно было бы надеть маску поплотнее, чем эта.
Кики потрогала тонкую пластмассовую маску.
– Ты учишься в Каролине? – спросила Женевьева. – Ты не одна из моих студенток, нет? Ты разговариваешь как одна из них.
– Даже если бы я была ею, я бы тебе не сказала, – ответила Кики.
Женевьева как будто обиделась.
– Мне нужно в ванную комнату, – сказала она.
Черт. Она надеялась, что им удастся пережить все это злоключение, не воспользовавшись ванной комнатой.
– Я должна
– Тебе приказали? – Женевьева подвинулась к краю кушетки, словно готовясь встать. – Не выпускать меня из виду? – Она разговаривала с ней как с ребенком. Это так раздражало, что Кики обиделась и одновременно обрадовалась, потому что так Женевьева вызывала у нее меньше сочувствия.
– У меня своя голова на плечах, – сказала Кики.
– Прекрасно, – сказала Женевьева. – Мне нужно в ванную комнату. Сейчас же.
– Даю тебе минуту. – Кики кинулась на кухню за пистолетом и схватила его. Стоило ей лишь дотронуться до него, как руки снова задрожали. Она проверила, что он снят с предохранителя, а потом вернулась в гостиную.
– Ого! – сказала Женевьева. – Тебе это не понадобится!
– Теперь вставай, и я пойду с тобой, – сказала Кики.
Женевьева с трудом поднялась на ноги и пошла по коридору, избегая приближаться к Кики. Она вытянула одну руку вперед, словно желая защититься ею от пули. Другой рукой она прикрывала свой живот.
– Дверь налево, – сказала Кики.
Женевьева вошла в ванную комнату и стала закрывать за собой дверь, но Кики подставила ногу, чтобы дверь оставалась открытой.
– О, заходи, – сказала Женевьева. – Что, по-твоему, я собираюсь здесь делать? – Она показала на квадратное окошко над туалетом. – Едва ли я пролезу через это окно.
Так оно и было. В любом случае Кики не хотелось наблюдать за ней в ванной комнате.
– Хорошо. – Она убрала ногу от двери. – Однако ты оставишь щелку.
– Прекрасно, – снова проговорила Женевьева.
Облокотившись о стену, Кики ждала, прислушиваясь к шороху одежды с другой стороны двери. Женевьева долго мочилась, потом она приводила себя в порядок. Кики выпрямилась, держа пистолет перед собой, и ждала, пока ее пленница выйдет в коридор. Вдруг дверь ванной захлопнулась так быстро, что Кики не успела и рта открыть, как раздался щелчок закрывающегося замка.
12
– Ах, Кики, иногда мне так страшно! Я больше не боюсь умереть, я боюсь того, что может случиться с тобой, и от этого не сплю ночами. Днем, когда я мыслю рационально, понимаю, что с тобой все будет хорошо. Однако ночью мне в голову лезут ужасные мысли. Мне приходится напоминать себе о том, что ты очень сообразительная! Думаю, милая моя девочка, тебе это пригодится.
– Открывай! – Кики навалилась на дверь ванной.
– Я просто хочу побыть одна, – сказала Женевьева. – Я сказала тебе. Я не могу выбраться через окно, поэтому просто дай мне немного свободы, хорошо?
– Нет, совсем не хорошо! – Кики была в ярости. Она стучала в дверь и грохотала ручкой. – Открывай! – Кики слышала, как открылась дверца аптечки, и вспомнила о бритвенных лезвиях. Только что съеденное печенье застряло у нее в горле. Дрожащими руками она направила пистолет на дверной косяк рядом с замком, сняла пистолет с предохранителя и нажала на курок.