Ошимское колесо
Шрифт:
– Я тоже на это надеюсь, но пока придётся довольствоваться принцем, которого ты видишь перед собой. – Я вспомнил, каково это быть привязанным к его столу, выражение его лица, когда он передавал меня Джону Резчику, и как я кричал и умолял. Снорри по ошибке принял это за храбрость.
– Одиннадцать. – Счетовод выпрямился – ему явно не хотелось оставлять сундучок, на дне которого ещё виднелось золото. – Долг уплачен.
– Целиком и полностью. – Улыбка Мэреса сказала мне, что он знал: хотя оковы долга с меня и сброшены, он владел мною, причём полнее, чем
– Йорг Анкрат сказал мне: "Отдай ему то, что он хочет". – Я сделал шаг вперёд и наклонился, чтобы закрыть сундучок.
– И ещё одно, принц Ялан. – От голоса Мэреса я замер, склонившись перед ним. Холодная рука сжала моё сердце, и я знал, что теперь мне открыт лишь путь Йорга.
– Он сказал, что ты скажешь это. – Я вспомнил весь разговор. Вспомнил темноту и предсказание Йорга Анкрата: "Когда ты отдашь ему, он попросит большего. "Ещё одно", – скажет он". И я вспомнил выражение глаз мальчика-короля.
– Он сказал, дай ему то, что он хочет. – Я быстро и проворно выпрямился, не тронув сундук. – А потом возьми то, что хочешь ты. – Лёгкое движение запястья – и моя рука чиркнула по шее Мэреса. Маленький треугольный нож раньше был спрятан в рукаве – а теперь его лезвие, торчавшее между моих пальцев, перерезало его горло. Я почти и не почувствовал.
Я подхватил его под затылок и прижал к себе, разбрызгивая алые капли и пытаясь что-то сказать. Я покончил с ним раньше, чем его люди даже поняли, что происходит.
– Я внук Красной Королевы. – Взревел я в полной тишине. – Мэрес Аллус мёртв. Я был вправе забрать его жизнь. Здесь нечего защищать. – Я прижимал Аллуса к себе, и его кровь капала мне на грудь. Его рука слабо тянулась к моему лицу, и я высоко задрал подбородок. – Мне плевать, как будет поделено его имущество, но только попробуйте поднять на меня руку, и клянусь Богом, вы её потеряете.
Толпа в ужасе отпрянула от нас, словно насилие, на которое они каждый день смотрели сверху вниз с высоты двадцать футов, чем-то отличалось. Возможно, они обманывали себя, но человек в хорошо пошитой одежде, истекающий кровью прямо среди них, был слишком реальным, отчего они побледнели и отшатнулись.
Стражники Аллуса тоже отошли. Их главарь был мёртв, и вскоре это дойдёт и до его сердца. Выступив против меня сейчас, они ничего бы не добились. Для них всё закончилось в тот миг, когда я перерезал горло их боссу.
Я оттолкнул от себя Аллуса. Он, шатаясь, отступил и ударился о деревянное ограждение. Из раны на его шее лилась алая кровь. Я подошёл и толкнул его, ударив обеими руками в грудь. Он упал головой вниз, перевалившись через ограждение. Я уставился ему вслед.
– Этот медведь достаточно большой для тебя? – Крикнул я так громко, чтобы все в толпе услышали, хотя сам Мэрес уже ничего услышать не мог.
Я развернулся и взял свой сундучок. Я видел, как подельники Аллуса
– Он мёртв, блядь! – проревел я им. – А я принц королевства. Хотите меня тронуть? – Я прошёл мимо первого, не обратив на него внимания. – Думаю, вряд ли! – И я пошёл дальше, а зеваки расступались передо мной.
Перед выходом я повернулся. Уже разгоралось несколько кровавых схваток, и самые богатые начали покидать помещение.
Чтобы меня все услышали, я крикнул королевским голосом:
– Войска моей бабушки до наступления ночи начнут сжигать маковые посадки. Главным помощникам Аллуса будет выписан смертный приговор. Я хочу, чтобы к утру голова Альбера Маркса красовалась на пике, как и Джона Резчика, и каждому, кто в этом поможет, будет проявлено снисхождение.
Я повернулся и вышел через главную дверь. Некоторые лорды, которые раньше сомневались в моей личности, теперь улепётывали по улице, другие же толпились позади меня. Тогда я впервые услышал ропот:
– Красный Принц. – Выйдя на дневной свет, я осмотрел себя и увидел, что лишь несколько мест на мне не покраснели от крови Мэреса Аллуса.
Я прошёл шагов двадцать и прислонился к огромной подпорке, которая поддерживала стены скотобойни. Прижал лоб к камню, который в тени был прохладным. Я снова и снова видел, как мой нож перерезает горло Аллуса. На третий раз меня вывернуло на изнанку, и тошнило, пока я совсем не опустел. Наконец, слабый и дрожащий, я пошёл прочь, вытирая рот.
– Дай ему то, что он хочет, – сказал Йорг. – А потом возьми то, что хочешь ты. Каждый в момент победы уязвимее всего. А ты же знаешь, что бы ты ни сделал, этот человек от тебя не отстанет, пока жив.
Я шёл прочь, держа тяжёлый сундучок в руках, по-прежнему оставаясь трусом. Я не был уже старым добрым Яланом, как не был и тем, кто покинул Вермильон год назад. Возможно, во мне оставалось понемногу от каждого – всё ещё трус, но с другой стороны, если посмотришь на свою старую жизнь глазами, которые видели Ад, то увидишь всё под новым углом, и поймёшь, что есть пределы, до которых тебя лучше не доводить.
ВОСЕМЬ
Я шёл во дворец. Трижды городские стражники останавливали меня, обеспокоенные кровью, капающей с моего наряда.
– Я принц Ялан. Меня пытались ограбить. Больше не попытаются. – Трижды я говорил одно и то же, и шёл дальше.
Солдат я встречал чаще, чем стражников – их отряды двигались быстро, и они лишь смотрели на меня с любопытством. Наконец я прошёл мимо ворот Эррика, через которые во дворец входят герои, и вместо них направился к задним воротам, в точности как при возвращении с Севера. Субкапитан на вахте узнал меня и без промедления пропустил, как только убедился, что кровь на мне не моя.
По ту сторону поджидал дворец, который ничуть не изменился и купался в позднем Вермильонском лете.