Осинка. Чужая сила
Шрифт:
– А все демоны, как ты, – заносчивые и самодовольные? – мне казалось, что пока я говорю, Дагор не умрет, он просто не имеет права умереть! Я столько сил вкладывала в то, чтобы его дотащить!
– Как же жив до сих пор остался, с таким характером?
Нести становилось все тяжелее, мышцы болели, а спину ломило. Обращение сделало меня снова живой, я чувствовала боль и усталость. И шла только из упрямства.
– Поласковей бы, – просипел Дагор, а я вскинулась и перевела дыхание.
– Да уж куда ласковей, – утерла нос рукавом. – И так, как вельможу какого!
– Точно, – погладил меня рукой пониже
Что же я знаю про заговоренную сталь? Я нахмурила лоб. В прошлый раз, когда я кинжалами ранила Дагора, он говорил про противоядие. Но где я его возьму? Я даже не знаю, что это!
Я стала снимать с демона лоскуты оставшейся рубахи и замерла. О великие Прародители, я ж его изрезала и искусала всего! Шея, плечи, грудь! Глаза снова защипало, и я подумала, что демону свой долг отдала. Он убил меня, а я почти убила его.
И если укусы затягивались, покрывались розовой корочкой, то порезы от кинжалов начинали темнеть, кровь выходила из них плохая, черная, не давая коже схватиться. Я сбегала на улицу, собрала в нашедшийся здесь котелок немного снега, погрела на огне и попыталась промыть раны, но ничего не получилось. Лучше не становилось. Дагор бредил, все порывался встать, отталкивал меня. Говорил что-то про Эртэвелл, про невесту свою, Тьмой избранную.
Так может, он все-таки хотел обратно, в свой мир, а я ошиблась? Любимую там оставил? Я всхлипнула, и потекли снова слезы рекой. Кого я жалею? Глупая. Но поделать с собой ничего не могла. И вдруг вспомнила, как стукнул кто. Я же… я могу попробовать свою собственную силу!
Дернула головой, подсела поближе, закрыла глаза и представила Лес свой. Может, еще и увидимся с ним, помиримся. Я хоть и демон теперь, но все же живая. Потянулась к стихии родной. Положила руки на развороченную мужскую грудь и потекла из меня лесная сила, начала заполнять раны и порезы на коже. Зарычал демон, выгнулся дугой, стал биться под моими ладонями. А я рукавом утерла взмокший лоб и напряглась.
Все было не так – я нутром чуяла опасность. Скрутило живот жгутом: нужно убираться, да поскорее. Но я видела, как раны очищаются, вместо черной грязной крови начинала течь обычная, алая, и я продолжала удерживать Дагора. Еще немного потерпеть, еще чуточку…
И когда порезы от кинжалов начали затягиваться, а я подумала, что уже все, можно осторожно убирать руки, раздался сильный хлопок. Демон застыл, а из его тела хлынула Тьма! Древняя. Изначальная. Разумная.
Ударом воздуха меня отнесло к дверям, и подняться с пола я уже не сумела, как ни старалась. Даже демонические силы не помогали. А следом навалилась она. Она давила, залезая в голову, проникая под кожу. Мне стало сложно дышать, я с хрипом втягивала в себя воздух, царапая ногтями пол. А меня внимательно изучали: вот забурлили стихии, смешиваясь с чернотой, но тут же быстро успокаиваясь, вот моя собственная Тьма робко подняла голову, радуясь встрече с самой
– Довольно! – и черный туман устремился к Дагору, впитался с шипением в его кожу, высветив рисунки по груди и рукам.
Я лежала на полу, не в силах отдышаться, прийти в себя. И точно ли услышала этот скрипучий тихий шепот в голове в самом конце, который сказал только одно слово – «наша»? Или привиделось от страха?
С подстилки на пол скатился демон, тихо ругнувшись, и пополз ко мне.
– Жива?
Я раскинула руки в стороны, радуясь, что цела. Моя внутренняя Тьма подсказывала, что встреча с Сутью могла закончиться для меня иначе. И честно ответила:
– Вроде. Не знаю, – а потом поднялась на локтях и возмущенно спросила: – И как это понимать? Что это было?
– О, это я тебя с мамой познакомил, – упал рядом Дагор, тихо посмеиваясь, и добавил ехидно: – Ты вроде говорила про знакомство с родителями?.. Про женитьбу еще что-то было, не напомнишь?
Я насупилась:
– Смеешься?
Он повернулся, осторожно убрал волосы с моего лица и ответил серьезно:
– Да какое там…
Я отстранилась, неловко отодвигаясь.
– Знаешь, а я был уверен, что ты потеряешь силу стихии при обращении. – Дагор провел рукой по своей груди. И я с облегчением увидела, что порезы от кинжалов полностью затянулись. Вот только рисунки, оставленные Тьмой, не сошли.
– Что это? – осторожно тронула пальцем его плечо, проводя по линии рисунка.
– Узнаешь, когда подрастешь, – накрыл мою руку своей Дагор.
Я поджала губы. Ну и ладно, здоров – и хорошо. Пусть теперь что хочет делает, хочет – в мир свой прорывается, к неведомой невесте, хочет – пусть этот завоевывает. Целый и невредимый. А я буду думать о себе.
Я перевернулась, попыталась подняться на четвереньки, как жучок, и поняла, что полностью выдохлась. Сила силой, а драка с демоном, тяжелая дорога до пастушьего домика в снегу и встреча с Тьмой меня подкосили. А еще начало трясти от холода. Я и не замечала раньше, что от моей одежды после всего мало что осталось. Платье висело грязной тряпкой, непонятно на чем держась.
Благо огонек, потухший от прихода Тьмы, снова весело разгорался в очаге.
– Там все в крови, – остановил мои потуги докатиться до тюфяка Дагор, – иди сюда.
Я не стала в этот раз спорить, привалилась к его теплому боку, расслабляясь, а он обнял меня рукой да подтянул плащ, лежащий недалеко, укрывая нас. И протяжно вздохнул.
Я сонно вскинулась:
– Что опять?
– Ничего, – просто ответил он.
Я не стала допытываться, смежила веки, почти погружаясь в сон, и тут же вздрогнула, мгновенно просыпаясь:
– Ройс!
Как же я забыла, что человека убивала!
– Оклемается, – заплетающимся языком ответил Дагор. – Когда я тебя оттуда утащил, еще был жив. Да и подмога подоспела. Такие, как он, живучие. Полежит немного и будет как новенький. Дай поспать!
– Почему так случилось? Что со мной было? Так теперь всегда будет? – вцепилась я в демона, пытаясь его растормошить.
Дагор скривился и, приоткрыв один глаз, сердито спросил:
– Не отстанешь ведь?
И глядя, как я рьяно мотаю головой, ответил: