Осиное гнездо

Серова Марина Сергеевна

Реакция моей непутевой клиентки оказалась неожиданной. Она разрыдалась. Разрыдалась так сильно, что на нее напала икота.

Посмотрев на ее зареванное личико, я встала и подала ей стакан с водой.

Стуча зубами о край стакана, Нина все никак не могла успокоиться. Я выкурила сигарету и, устав смотреть на девчонку, пару раз прикрикнула, чтобы она успокоилась.

Нина послушалась и, вздрагивая и ежась, начала взахлеб рассказывать про Романа, про Чернова и про свою несчастную жизнь.

Из ее рассказа

получалось следующее.

Роман Георгиевич, ее братец, уже давно лелеет мысль о том, как бы ему половчее избавиться от сестренки. Причина кроется в более теплом, чем к нему, отношении папы к Нине. Брат запачкался в нехороших историях, у папы проблемы со здоровьем, и, чтобы обезопасить свое безбедное будущее, Роман несколько раз уже покушался на жизнь Нины, но все неудачно. Воспользовавшись ее отъездом в Тарасов, куда она сбежала от него, братик приставил следить за ней Вову Прокопенко с приказом застрелить Нину при первом же удобном случае.

Но произошла накладка в планах. Прокопенко, похоже, доложил, что дело скоро будет сделано. Воспользовавшись тем, что отца снова положили в больницу, Роман распускает слух, что Нину украли. Она сама случайно об этом узнала, позвонив подружке в Москву. Нина поняла, что жить ей осталось самое большее один день. Именно в тот день она и пришла ко мне. Я помогла ей избавиться от Вовы Прокопенко.

Для того чтобы уехать, у нее не было денег, поэтому она и спряталась в притоне у хиппарей, адрес которого ей дал один приятель в Москве. В подарок хиппарям она и покупала у Макабра травку. Там у них и сама попробовала в первый раз, а когда очнулась, тут и увидела Вову Прокопенко и меня.

— Он страшный человек, — всхлипывая, рассказывала Нина о Романе, — мне иногда кажется, что и папа его побаивается…

— А что мама? Она больше любит Рому, чем Нину? — спросила я невпопад, потому что думала о своем.

— Мама умерла-а, — протянула Нина и разрыдалась снова.

Я побарабанила пальцами по столу. Про смерть мамы Балдеску мне же говорили, непростительно Тане забывать такие вещи.

А в общем и целом ситуация складывалась некрасивая.

Прикинув все варианты, я предложила Нине пока остаться под моей охраной, а потом вместе поехать в Москву. Не может же папа болеть без конца.

Если он не поверит дочери, то пусть поверит мне. Я же действительно видела, как Вова собирался ее убить. И это факт.

— А какое место во всей этой истории занимает Чернов? — спросила я. — Он — человек Романа?

Нина отрицательно покачала головой:

— Они ненавидят друг друга, но у него связаны руки. Роман заправляет уже многими делами отца, и люди видят в нем продолжателя… — Нина замолчала и испуганно посмотрела на меня.

— Чернов здесь, в Тарасове, — ответила я на ее немой вопрос.

Антонина на это известие отреагировала спокойнее, чем на привет от старшего брата.

— Если

я его попрошу, может быть, он решится мне помочь, — сказала она, — Роману он меня не выдаст, это точно… А там не знаю.

Глава 14

Допив кофе, я вспомнила, что после непростительной хулиганской выходки Бутмана я оказалась почти отрезанной от мира.

Моя исковерканная телефонная трубка осталась лежать в квартире наркомана, но хорошо, что где-то у меня была вторая, купленная когда-то на такой случай. Вот этот случай и приспел.

С подключением второй трубки на один номер я имела в прошлом некоторые проблемы, но сейчас выходило, что все было проделано не зря.

Поиски телефона в собственной квартире стали не очень проблемной задачкой для опытного детектива, каковым я являюсь уже несколько лет.

Попутно я отыскала еще кое-что, как мне казалось, навсегда потерянное, но это к делу не относится.

Трубка нашлась в платяном шкафу.

Я ее развернула, но проверить не успела — она не стала дожидаться моих манипуляций и сама зачирикала.

Хорошо, когда тебя понимают с первого же намека.

Я вернулась в кухню и села на свое место.

Нина не сводила с меня испуганных глаз и, навострив уши, старалась расслышать голос того, кто мне звонил.

Я погрозила ей пальцем и слегка откинулась назад.

— Да! — сказала я.

— Привет, Тань, это Степанов, — услышала я знакомый голос.

— Здравствуй, здравствуй, Володенька, — сладко произнесла я, но вовсе не для него, а для Нины, чтобы она перестала напрягаться.

Метод сработал, причем в обоих направлениях. Нина усмехнулась и опустила голову, а Володька почему-то начал ругаться.

— Я с хреновыми новостями, — тут же обрадовал он меня.

— И что скажешь? — лениво поинтересовалась я, примерно догадываясь, что он хочет мне сообщить.

— Как бы тебе не пришлось скоро обращаться ко мне со словами «гражданин начальник», мне кажется, ты уже дошутилась, подруга, — постращал меня друг Володька, — кстати, по этому делу я тебе и названиваю уже минут пятнадцать, не меньше.

— Ты мне хочешь предложить работу? — лениво поинтересовалась я. — А за тобой остался должок за ресторан. Помнишь?

— Забудь пока, — отрезал Володька, — и не я хочу тебе предложить, а кое-кто другой, и не работу, а койку в камере. Короче, мне некогда, слушай сюда…

Володька начал говорить резко, делая короткие паузы между фразами, наверное, чтобы его слова плотнее улеглись у меня в голове.

— Ты наследила рядом с трупом некоего Прокопенко Владимира Николаевича. Он убит из «макарова». Насколько мне известно, у тебя тоже именно такая модель. Не из твоего ли? Рядом с ним твой сломанный телефон. Много отпечатков твоих пальцев…