Оскал дракона
Шрифт:
Финн выжимал бороду, вода струилась между пальцами, он щурился из-под мокрых, обвисших полей своей знаменитой Штормовой шляпы и ехидно мне улыбался, чего я напрасно старался не замечать. К тому же меня продолжала беспокоить боль в лодыжке.
Черноглазая крепко обняла меня, когда мы наконец-то добрались до корабля, измученные и задыхающиеся, и «Короткий змей» сразу же скользнул от берега во тьму, скрывшись за стеной дождя на реке. В ярко-белом свете молний ее лицо оказалось рядом с моим, глаза ее блестели, по щекам стекали дождевые струи, как будто она плачет. Я чуть не поцеловал
Во тьме мы немного поднялись вверх по реке, подошли к восточному берегу, где переждали бурю, и когда настал рассвет, отправились дальше. К восходу солнца, в бледном утреннем свете, мутная от грязи река продолжала бурлить и метаться, как бешеная собака. Река не успокоилась и в течение нескольких следующих дней, и мы без остановки продолжали тянуть, потому что больше не могли ничего поделать.
— Этот берег не подходит для волока, — проворчал Онунд, поднимая весло, чтобы оттолкнуть от борта что-то бесформенное.
— Ни толком грести, ни идти под парусом, — ответил я резче, чем хотел, потому что наше положение беспокоило меня, словно больной зуб.
— Вон там — деревья в воде, — добавил Онунд.
Раньше это была опушка довольно большого леса, значительно удаленного от воды, но разлившаяся от дождей река добралась даже сюда. Шагая по колено в воде, побратимы, перекинув веревку через плечо и подсунув под нее запасную рубаху или плащ, медленно тянули, спотыкаясь и поскальзываясь. Алеша и еще несколько воинов в кольчугах и шлемах, с оружием и щитами шли на некотором удалении, охраняя тех, кто тянул лямку.
— Мачта может выскочить из паза, — заметил Тролласкег, наблюдая, как она выгибается.
— Или лопнет веревка, — почти радостно добавил Ян Эльф.
Я поинтересовался вслух — может, кто-то скажет что-то хорошее? Никто мне не ответил, и тогда на берегу появился Курица с олененком на плечах: он зашел в воду и окликнул нас. Побратимы были рады остановиться и отдохнуть; они закрепили конец веревки, чтобы «Короткого змея» не отнесло назад течением.
Охотник дошел до того места, где раньше был настоящий берег, и остановился, вода доходила ему до пояса. В одной руке Курица держал лук без тетивы, на плечах меховым воротником покоилась молодая лань, ее копыта спускались на грудь охотника. Побратимы радостно кричали ему и улыбались, ведь удачная охота предвещала свежее мясо и сытный ужин после утомительного волока под дождем.
Через некоторое время мы подвели «Короткого змея» поближе к Курице, потому что течение грозило свалить его с ног. Воронья Кость бросил ему веревку, Курица привязал олененка, которого подняли на борт; с помощью другой веревки вытянули, как рыбу, самого Курицу, с него струями стекала вода, он улыбался.
— Хорошая охота, — сказал я ему.
Он кивнул и высморкался. Затем снял кожаную шапку, проверил, не промокла ли смотанная тетива, и спрятал ее обратно.
— Выше по течению нас ждёт большой завал из деревьев, — сообщил он.
Тролласкег хмыкнул. Плохо дело, но рано или поздно это все равно произошло бы, можно не бросать
Завал образовался из-за упавшего дерева, вывернутого с корнями, то был прекрасный огромный дуб, из него, как заметил Онунд, вышел бы отличный киль. Если бы нам нужен был киль, ответил я ему. Горбун улыбнулся; находившиеся рядом побратимы рассмеялись, но смех был мрачный, как звук раскалываемых черепов.
Там же застряла береза и корявая сосна, которые принесло течением откуда-то сверху, а ива широко раскинула ветви с набухшими почками, и все это образовало довольно большую запруду длиной в двадцать человек. Завал соединялся с восточным берегом и был достаточно прочным, чтобы по нему ходить.
Течение стремительно огибало конец запруды, взбивая белую пену и брызги. Воздух пропитался запахом смерти — к запруде прибились раздутые трупы овец и коров, они покачивались на поверхности, то всплывая, то снова погружаясь, кружили в неспешном, величественном танце, следуя вниз по течению до самого моря.
Онунд, Тролласкег и другие решили прогуляться и по-кошачьи осторожно пробрались на завал, они осматривали и подталкивали стволы там и тут, пока остальные, словно терпеливые волы, стояли по колено в воде, удерживая на веревке «Короткого змея», чтобы коварный крутящийся поток не подхватил корабль.
Мимо нас проплывало дерево, на нем сидел какой-то зверек. Побратимы, заметив животное, радостно закричали. Это оказалась дикая кошка, которая отчаянно металась по неустойчивому стволу, так что он крутился под ее лапами.
— Стреляй в нее, — закричал Воронья Кость, обращаясь к Курице, но тот лишь покачал головой.
— Только не я, — заявил он. — Однажды я чуть не погиб из-за такого выстрела и больше не буду так делать.
— Как можно погибнуть, выстрелив по дикой кошке? — спросил его Ян Эльф, наблюдая за плывущим бревном, на всякий случай, если оно подплывёт ближе. Курица с серьезным видом сказал, что тогда все произошло из-за невероятного проворства зверя, и мы зря смеемся над несчастным животным.
— Как-то я наткнулся на дикую кошку во время охоты на оленя, — начал свой рассказ Курица. — Это произошло внезапно, и я даже не знаю, кто удивился больше — я или она, но у меня была наложена стрела, и я выстрелил, прямо в ее раскрытую, шипящую пасть.
Он замолчал, покачав головой.
— И это чуть меня не погубило, потому что кошка, как и все ее сородичи, оказалась быстрее, чем топор Перуна. Я даже не успел развернуться, стрела пробила ее насквозь и вылетела из задницы. Я почувствовал ее когти на щеке, еще мгновение, и я был бы мертв.
Побратимы громко рассмеялись, наблюдая за плывущим бревном, на котором дрожал мокрый, отчаявшийся зверек.
Затем Онунд поднялся на борт, вода стекала с него, как с моржа, Тролласкег последовал за ним. Их лица были мрачнее, чем ложе Хель.
— По этой стороне не пройти, завал продержится все лето, — заявил Онунд.
— И растащить его не получится, — добавил Тролласкег.
Наступила пауза, я ждал, пытаясь сохранять терпение. Онунд хмыкнул и пожал плечами, горб за его плечами возвышался как гора.