Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
Шрифт:
Алекс посмотрел на заросшую травой и кустарником широкую тропу и со вздохом согласился. Успокоенный старик показал ему покрытые мелким кустарником поля, подчеркнув, что земля на острове очень плохая и не идет ни в какое сравнение с черноземами Келлуана. Юноше бросилось в глаза, что заросли неравномерны по плотности. Частью поля пользовались еще не так давно.
— Господин Энохсет, у тебя есть зерно, почему ты из него ничего…, — Александр стал мучительно подбирать слова. — Не жаришь?
Старик вздохнул.
— Мне очень тяжело готовить муку.
— Я сделаю это, —
Они заторопились в поселок. В этот день юноша впервые заметил, что его спаситель болен. Энохсет вдруг побледнел, выронил лук и, схватившись за грудь, сел, прислонившись к дереву.
— Что с тобой? — встревожился Александр.
Но келлуанин только покачал головой, не в силах произнести ни слова. Юноша достал из сумки кожаную фляжку с водой и поднес к побелевшим губам. Примерно через час Энохсет оправился на столько, что смог самостоятельно добраться до дома.
Алекс помог ему улечься на кровать.
— Открой сундук, — велел ему старик. — Не этот. Вон тот маленький в углу.
Юноша откинул расписную крышку. Внутри лежали какие-то полотняные мешочки, глиняные кувшинчики и плошки с горловинами, плотно обвязанными пергаментом.
— Видишь там красный кувшин?
— Их тут три, — сообщил Александр.
Старик досадливо поморщился.
— Неси все.
Два кувшина отправились обратно в сундук.
— Налей в маленький бронзовый кувшин воду, поставь на огонь, — распорядился Энохсет. — Потом придешь, я скажу, что делать дальше.
Когда костер разгорелся, молодой человек поставил на камни котелок и вернулся к старику.
Тот сидел на кровати и держал в руках горшочек со снятой крышкой. В комнате резко пахло чем-то неуловимо знакомым.
— Вот, — Энохсет протянул ему посуду. — Вылей в кипяток. Как только закипит снова, снимай котел и опусти его в воду охлаждаться. Как остынет, принесешь мне.
С этого дня Александр стал ходить на охоту один. Помня свое обещание не заходить в таинственную долину, юноша взобрался на гребень гряды и внимательно осмотрел её сверху, сразу заметив просеку, проходившую через лес низкорослых деревьев и упиравшуюся в скалу с ясно различимым проемом пещеры заложенной каменной кладкой. У горы раскинулась ровная площадка с серевшими в высокой траве кучками камней. "Эх, бинокль бы! — с сожалением подумал Алекс. — Или подзорную трубу какую-нибудь". Но под руками не было ни того, ни другого. Юноша закинул на плечо козленка и стал спускаться с гряды, размышляя об увиденном. В долине есть пещера, а что в ней? Тайник? Вдруг он резко остановился и присвистнул, вспомнив, что, обойдя почти весь остров, Энохсет так и не показал ему кладбище! А оно здесь, наверняка, есть. Даже если трупы просто оставляли в лесу, должны сохраниться костяки. Вероятно, заложенная камнями пещера и служит местной гробницей.
Довольный тем, что разгадал хотя бы часть загадки, Александр вернулся в поселок. Энохсет сидел на узенькой веранде собственного дома и улыбался, глядя на него.
— Я рад, что тебе уже лучше, господин, — проговорил Алекс.
— Ты обещал порадовать меня лепешками, — напомнил старик.
— Я бы и сам от них не
— Тогда пойдем, я тебе все покажу.
Они сходили в хранилище под храмом, где в ряд стояли пять высоких корзин, наполненных сухим пшеничным зерном.
— Вот наполни миску, и пойдем, — сказал Энохсет, указав на сложенные в углу широкие глиняные чашки.
Припася сырье, Александр поспешил за спутником, который привел его под навес, где юношу ожидал мощный облом! Откуда он мог знать, что келлуане не мелют зерно жерновами, а толкут его в ступе и потом перетирают между двух камней!
"Вот где физкультура-то! — зло думал Алекс, поднимая и опуская тяжеленный пест. — Культуризм чтоб его… Прямо как женщина из племени мумба-юмба, что по телеку показывали".
Старик сидел в сторонке на низенькой скамеечке и, улыбаясь, что-то рассказывал. Когда в ступе образовалась масса, напоминавшая комбикорм, которым бабушка Марины Поярковой кормила порося, Энохсет удовлетворенно кивнул.
— Разве из этого можно что-то испечь? — засомневался Александр.
— Конечно, нет, — старик даже обиделся.
Как оказалось, упражнения с пестом составляли только половину сложного технологического процесса. Теперь дробленое зерно нужно перетереть!
Алекс выволок из-под навеса долбленую колоду с двумя отделениями. Высыпав в верхнее горсть полученной смеси, он стал водить по ней туда-сюда специальным гладким камнем.
"Со стороны смотреть, оборжешься, как будто паркет натираю… или чего похуже делаю, — зло думал он. — Эротика, блин, только вместо шеста корыто!"
Для того, чтобы получить горсть муки приемлемого качества, пришлось перетереть все еще два раза.
— Да на кой мне такое удовольствие! — выругался по-русски Александр и спросил у Энохсета. — Разве у вас нет… двух камней, между которыми можно сразу перетереть зерно в муку?
Тот долго хмурил брови.
Раздосадованный юноша нарисовал на белом дне колоды примитивную ручную мельницу, какую он видел у тонган.
— Я видел что-то похожее у либрийцев, — пожевав сухими губами, ответил старик. — Но зачем они? Наши женщины всегда так перетирали зерно и пели гимн Мину.
Келлуанин тяжело вздохнул.
"Они еще и поют!" — мысленно взвыл Алекс.
— Знаешь, господин Энохсет, — сказал он. — Я лучше буду есть мясо и кашу.
Старик еще раз тяжело вздохнул.
— Но можно сделать такую штуку, — неожиданно для самого себя предложил молодой человек, тыкая пальцем в рисунок.
— Ты сумеешь? — встрепенулся старик.
— Я знаю как, — разъяснил Александр. — Нужен инструмент, чтобы рубить камни из скалы.
За этим разговором он замесил тесто и оставил его на солнышке, чтобы немного перебродило.
Мясо со свежими лепешками показалось Алексу великолепным, но тереть зерно в колоде ему все равно не хотелось.
Энохсет отмалчивался два дня. На третий, жуя проваренное мясо, спросил:
— Ты еще хочешь сделать… те камни?
— Да, — кивнул юноша.
— Здесь нет инструментов, — он грустно посмотрел на молодого человека. — Но я знаю, где есть. Пойдем завтра.