Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Старик Минту мусолил беззубыми деснами лепешку, Мермуут обсасывала косточку. Гебереф сосредоточенно разделывался с гусиной лапой, ни на кого не обращая внимания.
Когда пустили по кругу кувшин с пивом, завязался разговор.
Минту поинтересовался у Алекса, откуда тот родом и как стал слугой их господина? Потом тоже самое Гебареф спросил у Треплоса.
Поэт убрал руку с теплого плеча Ренекау и стал вдохновенно врать о том, как бежал из родного города, спасаясь
"Вот мелит как помело! – со смесью брезгливости и восхищения думал Александр. – Врет и не краснеет, и, похоже, это всем нравится!"
Келлуане слушали раскрыв рты, а молоденькая служанка смотрела на нового приятеля, словно фанат на попзвезду.
– Если бы не мудрейший Тусет, мое тело давно истлело бы в могиле, – проговорил поэт голосом полным скорби. – Но я навек разлучен с моей возлюбленной Соллин!
– Да, – нарушил повисшее молчание Минту. – Не повезло тебе…
– Наоборот! – с жаром вскричал Треплос. – Я служу такому великому человеку, как ваш хозяин! Я встретился с вами и увидел прекрасную страну!
– Оставайся здесь насовсем! – выдохнула Ренекау, положив руки на его мускулистое плечо и глядя на него сверкающими от восторга глазами.
– Как рассудят боги! – трагически вздохнул Треплос. – Все в их власти.
Алекс, довольный тем, что ему не придется отвечать на глупые вопросы, поднялся и ушел, оставив поэта пудрить мозги аборигенам.
Привыкший добросовестно относиться к своим обязанностям, он обошел усадьбу, изучая расположение зданий.
Большой господский дом, за ним двор, низкое, глинобитное здание, напоминавшее гараж или сарай, где ночевали слуги кроме Ренекау. Она спала в центральной комнате, готовая предстать перед хозяйкой по первому зову.
За домиком слуг располагался маленький птичник, где бродил одинокий гусак, испугавший громким гоготом Александра. Тот уже знал, что птицу для кухни покупают живой, выдерживая в загонах до нужного момента.
Около полуночи юноше показалось, что в дверях господского дома мелькнул какойто темный силуэт. Поправив меч, он стал пробираться за ним. Человек, пошатываясь, вышел на садовую дорожку, и Алекс чуть не плюнул с досады.
Это следовал к месту ночевки Треплос, судя по походке изрядно подуставший на ниве эротических трудов. Разговаривать с поэтом не хотелось, и он, убедившись, что парень действительно пошел спать в барак слуг, вернулся во двор, где на часок прикорнул на низкой скамеечке.
Александр еще три раза обходил караулом усадьбу, но никого кроме летучих мышей и комаров не заметил. Перед рассветом, когда воздух стал особенно свеж и прохладен, он прошел к водоему, разделся до пояса и принялся
Когда край солнца засветился над горизонтом, Александр счел свою службу законченной и отправился к себе в каморку.
То ли блохи действительно не любили полынь, то ли парень так вымотался, что не обращал внимания на их укусы, только спал Алекс крепко и без сновидений.
Проснулся он от шороха отодвигаемой циновки, завешивавшей вход. Приподнявшись на локте, юноша посмотрел на дверь, нашарив рукоятку лежавшего рядом меча.
Стараясь хоть чтото разглядеть в полутемной каморке, Ренекау старательно таращила глаза.
– Эй, привратник! – звонко крикнула она. – Вставай, госпожа зовет.
– Уже иду! – проворчал Александр. – Поспать не дают человеку.
– Спать ночью надо, – засмеялась девушка.
Парень насторожился, быстро теряя остатки сна.
– Мне пришлось за тебя калитку закрывать, – улыбалась Ренекау. – Мермуут пошла на базар, а ты спишь. Где ночью шлялся? Как только успел зазнобу себе найти так быстро?
Пока он натягивал сандалии, служанка продолжала подтрунивать над ним, а Александр чувствовал себя полным… дураком. Видимо жизнь в Келлуане сильно отличалась от суровых реалий империи Тонго, где сторожа всю ночь не смыкали глаз, оберегая хозяйское добро. А он перенес тот опыт в совершенно другую действительность и всю ночь шатался как лунатик.
Выбравшись из своей конуры, парень хмуро посмотрел на белозубо улыбавшуюся девушку.
– Чего ей надо, не знаешь?
– Неа, – она покачала головой, и чуть понизив голос, словно по большому секрету добавила.
– С ней Анукрис, куча тряпок, нитки, иголки, ножницы.
– Понятно, – тяжело вздохнул Александр.
– Ты и в самом деле умеешь шить одежду? – Ренекау удивленно вскинула брови. – Ни за что бы ни подумала…
– А ты не думай, – проворчал юноша. – Тебе вредно.
– Почему? – не поняла прикола служанка.
– Рано поседеешь, – глядя на её удивленную мордашку, Алекс слегка повеселел. – Или полысеешь как жрецы.
Девушка, наконец, сообразила, что над ней смеются, но не обиделась, а улыбнулась еще шире.
Пройдя через центральный зал, по коридору мимо покоев хозяйки, они оказались в просторной комнате с чемто вроде невысокого подиума у стены. На нем поверх циновок лежали рулоны материи, клубки ниток, ножницы и утыканная иголками подушечка в виде черепахи.