Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
– Никого нет, господин. Но на ограде пыль стерта. Ктото лазил в наш сад.
– Вот! – вскричала молодая хозяйка. – А ты мне не верил.
– Наверное, он из той шайки, что хотела ограбить ювелира Хкафгорна? – высказал предположение привратник.
– Надо рассказать об этом судье.
В коридоре зазвучали чьито голоса. Слуги расступились. В дверях появился озабоченный сосед. Кроме юбки, парика, серебряного ожерелья и золотых браслетов, мужчина держал в руках короткое копье.
– Что у вас происходит, любезный
– Грабитель, – коротко ответил младший писец. – Какойто укр напал на мою жену в саду. Наверное из тех, кто хотел напасть на Хкафгорна.
– Опять! – сосед в сердцах ударил тупым концом копья об пол. – Какое безобразие! Что случилось с нашим городом, господин Небраа? Убийства, ограбления, колдуны.
Хозяин дома насупился, ноздри его толстого, в красных прожилках, носа стали раздуваться. Он не любил, когда напоминали о брате.
– Надеюсь, с вашей супругой все в порядке?
– Благодарю! – ядовито улыбнулась Анукрис. – Она и сама может вам это сказать.
Сосед поклонился хозяину дома и, извинившись за беспокойство, вышел, сопровождаемый двумя вооруженными дубинками слугами.
Небраа потребовал пива и удалился в свою комнату.
Служанка заботливо прикрыла госпожу одеялом и, задув светильник, вышла, а та стала молиться Осирсу, чтобы он простил ей эту маленькую ложь. Анукрис совсем забыла, как выглядела тетя.
Новый день начался со скандала. Мерисид собиралась в город по делам госпожи и желала получить последние инструкции, а Самхия, как преданная служанка, не давала ей будить уставшую за ночь хозяйку. Старшей служанке пришлось лишний раз доказывать свое лидерство в их маленьком коллективе. В результате Анукрис разбудил визг, грохот и крики. Прямо возле её дверей топтались вцепившись в шевелюры друг друга две девицы. Причем, несмотря на вес, опыт, возраст и короткую прическу под париком, Мерисид никак не могла одержать решающую победу. Выросшая в деревне Самхия стойко переносила рывки за волосы, в свою очередь норовя лягнуть противницу по коленке.
– А ну, хватит! – топнула ногой госпожа и тут же зашипела от боли.
Отскочившие друг от дружки служанки наперебой заголосили.
– Заткнитесь! – замахала кулачками хозяйка. – А то прикажу выпороть! Обеих!
Решив лишний раз показать бывшей танцовщице свое неудовольствие, Анукрис первую выслушала Самхию, а уже потом её.
– Я не стану никого наказывать, – буркнула госпожа. – Мерисид, помоги мне вымыться, там и потолкуем.
Вернувшись в комнату, она достала из тайника за кроватью три золотых перстня и, спрятав их под юбкой, направилась в ванную, где уже ждала старшая служанка.
– Вот возьми.
– Благодарю, госпожа, – поклонилась Мерисид.
Анукрис встала в ванную.
– Ой, как ты сильно упала ночью, госпожа, – посочувствовала ей служанка, поливая на плечи
– Я забыла сказать еще коечто, – госпожа зажмурилась, подставляя лицо под струю теплой воды.
– Слушаю?
– Тебя еще привечают в храме Сета?
– Да, госпожа, – насторожилась Мерисид.
– Алекс просил узнать, где жрецы держат посох Тусета.
Бывшая танцовщица задумалась.
– Скорее всего, в комнате отдохновения, там хранится все необходимое для богослужения, – осторожно предположила она. – Вряд ли его уберут в сокровищницу.
– Вот ты и выясни! – настойчиво повторила Анукрис.
– Алекс хочет ограбить храм! – испуганно зашептала Мерисид.
– Он просил тебя узнать, где посох Тусета, – раздраженно проговорила госпожа. – А что он хочет делать, сама спроси у него.
– Когда, госпожа?
– Как купишь все и узнаешь, – молодая женщина отстранила её руку с кувшином. – Подай полотенце.
Ночь окутала Абидос, принеся с Лаума долгожданную прохладу измученному жарой городу. Яркая россыпь, сиявшая на темносинем, почти черном небе, медленно поворачивалась вокруг "гвоздя Горна" единственной звезды, всегда остававшейся на своем месте. Подросшая луна любовалась собой в широком зеркале Великой реки. Тишина и покой воцарились на земле. Спали земледельцы, писцы, ремесленники, жрецы и вельможи. Кто на крыше, подстелив дырявую циновку, кто на роскошных кроватях из драгоценного дерева, украшенных резьбой и слоновой костью. Только недремлющая храмовая стража охраняла покой божьих домов и обширных кладбищ, да мождеи парами обходили погруженные в сон улицы города, освещая себе путь факелами.
Вроде бы все как всегда. Но многое изменилось в Абидосе за дни, прошедшие после обретения храмом Сета Бронзовой книги. Мождеи, раньше коротавшие скучные дежурства за рассказами о любовных подвигах, веселых попойках или успехах детей, теперь сменили темы ночных разговоров. Стали жаловаться друг другу на тяжелую службу, скудность жалованья, на бесконечные и несправедливые придирки начальства, которое в последнее время просто сбесилось, требуя с подчиненных вернуть в город спокойствие и порядок.
Как будто сами стражники устраивают эти убийства и ограбления. А тут еще колдун, который вместо того, чтобы давно кормить крокодилов в Лауме, сидит, посиживает в городской тюрьме. Многие мождеи искренне полагали, что именно черное волшебство бывшего второго пророка храма Сета стало причиной появления в Абидосе шайки неуловимых грабителей – укров, превратившее их ранее спокойную службу в сплошную нервотрепку.
Неудивительно, что имя Моотфу среди подчиненных старшего мождея понемногу становилось синонимом слова "дерьмо". Вот только самому начальнику от этого было ни жарко, ни холодно. Он продолжал наслаждаться жизнью, не зная, что неприятности уже стучатся в калитку его усадьбы.