Оскал Фортуны. Трилогия

Анфимова Анастасия Владимировна

– Пока никого не видел, - пожал плечами торговец.
– Но это надо у Мыслиша спросить. А тебе зачем?

– Знакомый интересуется, - Эдай кивнул на Айри.
– Хочет одеждой торговать.

– Что?
– вскинул редкие брови лавочник.
– Одеждой? Да он в своем уме, женщина?

– Не твое дело, - огрызнулась та. Теперь уже и ей самой идея Алекса шить платья казалась глупой и бесперспективной.

– Как знаешь, - развел руками Ветулин.
– Жаль, если хорошее место дуракам достанется.

– Мы

еще посмотрим, кто умнее окажется?
– высказалась девушка на прощание.

– Полия, ты слышишь?
– крикнул лавочник, смеясь.
– Здесь хотят платьями торговать.

– Какими?
– донесся сверху женский голос.

– Очень красивыми!
– отозвалась довольная Айри.
– Приходите, сами увидите!

– Пойдем!
– поморщился Эдай, ухватив её за руку.
– Узнаем о лавке.

Она решительно вырвалась, и гордо вскинув голову, вышла. А ей вслед раздавалось обидное хихиканье Ветулина.

Супруг Гарби направился к центральным воротам, украшенным многочисленными металлическими накладками. Он постучал массивным бронзовым кольцом, служившим одновременно ручкой. Калитка быстро отворилась. Широкоплечий раб с ярко начищенным бронзовым ошейником выжидающе уставился на них. Выглянув из-за спины своего спутника, девушка увидела длинную, похожую на коридор прихожую, украшенную колоннами и вазами с цветами, в конце которой ярко блестело пятно внутреннего дворика.

– Позови Мыслиша, - сказал рабу Эдай.
– Скажи, тут пришли узнать насчет лавки.

– Подождите, - важно прогудел привратник, закрывая калитку.

При жизни Шило Айри приходилось пару раз забираться в подобные дома. Как и большинство жилищ богатых радлан, этот представлял собой замкнутый прямоугольник со скошенными внутрь черепичными крышами. Скатывавшаяся по ним дождевая вода собиралась во внутреннем водоеме и использовалась для разнообразных хозяйственных нужд. Двери всех комнат выходили в этот своеобразный внутренний двор. Здесь же располагался главный рабочий стол хозяина, за которым он принимал вольноотпущенников и "коскидов". Так назывались невольники, получившие свободу, но до смерти продолжавшие зависеть от главы дома, или свободные горожане, попавшие в материальную зависимость от него. Они выполняли мелкие поручения господина, сопровождали его на важные мероприятия, всячески развлекали, а иногда и защищали в стычках, часто случавшихся на улицах Нидоса.

Кроме прихожей в передней части здания имелись и еще две большие комнаты, никак не связанные с внутренними помещениями и служившие дополнительным источником дохода для домовладельца. Кто-то держал там собственные лавки, а другие, как Сарвий Корнелл Апер, сдавали в аренду.

Глядя на Мыслиша, трудно сразу определить, что перед тобой раб. Длинная туника с зеленой полосой по подолу, круглое сытое лицо уверенного в себе человека. Только маленькая серебряная табличка с именем

хозяина указывала на его подлинный статус.

Тем не менее, Эдай являлся все же свободным человеком, поэтому Мыслиш вежливо поинтересовался:

– Вы хотели меня видеть?

Муж Гарби тоже знал о влиянии, которым пользуется этот человек в доме советника, поэтому так же вежливо ответил:

– Мы бы хотели узнать, сдал ли Сарвий Корнелл Апер свою лавку, - и он показал на запертые ворота.

– Есть несколько предложений, - хмурясь, ответил раб.
– Но господин пока не принял окончательного решения.

– Я бы хотела посмотреть внутри?
– вступила в разговор Айри.

– Можно, - кивнул коротко подстриженной головой Мыслиш - Но я не могу уделить вам много времени. Необходимо проследить за приготовлением обеда.

– Мы тебя надолго не задержим, - пообещал Эдай.

На воротах лавки оказался замок, напоминавший тот, что девушка видела в гостинице. За ними просторное помещение с каменным полом, усыпанным обрывками циновок и какими-то тряпками. По скрипучей лестнице девушка поднялась на второй этаж, или лучше сказать, чердак. У самой стены потолок спускался так низко, что стоять приходилось согнувшись. И лишь в противоположном конце, освещенном двумя маленькими, пробитыми под самой крышей окнами, стало возможно распрямиться. Часть досок, служивших полом, сгнила и угрожающе потрескивала при каждом шаге. Но солнце ярко освещало помещение и, судя по расположению окон, здесь долго бывает светло.

– Быстрее там!
– крикнул снизу Эдай.

Удовлетворенная осмотром, Айри торопливо спустилась вниз.

– Где здесь вода?
– спросила она у раба, когда тот запирал лавку.

– Колодец на площади Усатой рыбы. Шагов двести отсюда.

– А канализация?

Мыслиш указал рукой в другую сторону.
– Там слив. Но мочу можно оставлять. Утром и вечером приходят рабы из красильни Мофасука и забирают её.

– Сколько господин Корнелл будет брать в месяц?

Раб почесал плохо выбритый подбородок.

– Я должен еще уточнить, но не меньше двадцати серебряных рахм.

Девушка посмотрела на своего спутника. Тот скривился.

– Что-то слишком много, - проворчала она

– Столько же платит и Ветулин, - заметил Мыслиш.
– Обычная цена.

Айри опять взглянула на Эдая. Тот, вздохнув, кивнул головой.

– Если господин согласится, договор заключается не меньше чем на год, - строго сказал раб.
– И оплата за два месяца вперед.

Девушка досадливо крякнула.

– Ваш муж здесь человек новый, - объяснил Мыслиш.
– Поэтому и такие условия.

– Вообще-то он мне не муж, - проворчала Айри.

– Меня это не касается, - замахал руками собеседник.

– Мы придем завтра, - вздохнула она.
– Пусть сам смотрит.