Оскал фортуны
Шрифт:
– Но ведь Гранлео мертв! – живо возразил Гром Восьмой. – Все совершенно изменились, и будет глупостью, если женщины не захотят изменить свой статус к лучшему. Ведь быть наложницей – это одно, а стать женой единственного и вполне состоятельного человека – совсем другое дело.
– Что ты задумал? – В голосе Виктора отчетливо слышалось беспокойство и недовольство, и венценосный товарищ постарался его успокоить:
– Ну как ты не понимаешь, женская красота это тоже своего рода богатство, великое, редчайшее, можно сказать, сокровище. И почему бы им
– Ну и как ты будешь распределять подобные трофеи? – Менгарец попытался скривить лицо в язвительной усмешке, но у него ничего не получилось. Но по тону король догадался о попытке его высмеять.
– Не надо меня считать таким уж развратником и намекать, что все эти наложницы пройдут через мою кровать.
– Да я ничего не намекал…
– Но зато наверняка подумал. Боишься, Менгарец, что я о государственных делах забуду в плотских утехах?
– А кто ваших величеств знает, как вы утешаться умеете, – пробурчал пришелец себе под нос, но все равно каждое его слово было услышано.
– Для твоего спокойствия, расскажу, как оно дальше будет. – Чтобы никто из окружающих не подслушал, король чуть пригнулся и стал говорить тише: – Всех спасенных девиц я отправлю под управление моей матери. Та их поселит в отдельном крыле дворца и займется их проверкой, а если понадобится, то и перевоспитанием. И только тогда она будет решать, кому и какую наложницу сосватать. Повторяю: окончательно с ними все будет решать моя мать. Как тебе такой вариант?
– Ну если за это дело возьмется Линкола, то я буду спокоен. – Монах и в самом деле вздохнул с явным облегчением. – Правда, ей самой будет тяжело справиться со всеми делами сразу.
– Оставлю ей несколько самых верных людей из моего окружения.
– Значит, Роза и в самом деле отправится с нами на войну?
Оттого, как скривился король, стало видно, насколько болезненно он воспринял данный вопрос.
– А что прикажешь делать? Она уже взрослая и совершеннолетняя…
– Ну, семнадцать с половиной лет – это далеко не совершеннолетие, – с недовольством возразил Виктор. – В наших мирах такой статус присваивается человеку лишь в двадцать один год. Раньше даже жениться нельзя.
– Нашел с чем сравнивать! – возмутился Гром. – У нас в брак можно вступать в тринадцать, да и родителями становятся немногим позже… – Он осекся, заметив, как часто задышал Менгарец и каким взглядом на него посмотрел. – Да нет, для своих дочерей я такой доли не желаю, ты не подумай, я напоминаю про всеобщее положение.
Пришелец ответил хоть и сдержанно, но с явной злостью:
– Ну так давно пора менять это положение. Тем более что данная тебе власть это позволяет. Как говорится – начни с себя.
– Начнем, не переживай.
– Да вдруг неожиданно представил, что случится, если трехтысячный отряд рыцарей вдруг вздумает неожиданно повернуть назад. Они могли нашу погоню пропустить, а то и уничтожить, а сегодняшней ночью сделать попытку прорваться домой. А у нас вдоль реки никаких защитных рубежей возле брода. Вот и дал несколько советов Тербону, как и что сделать. Правильно поступил?
– Одобряю, молодец. Что-то мы этот вариант проморгали, хотя… Ладно, перестраховка не повредит. Да и я еще сейчас на побережье резерв отправлю, а сам поспешу к котлу окружения на севере. Нанесем последний, решительный удар или заставим сдаться перед лицом нашего явного преимущества.
– Поспеши, поспеши… Только постарайся вернуться к завтрашнему обеду. Без тебя армия в поход не тронется. Да и надо будет срочно решить вопрос с окончательным формированием нашей кавалерии, которую отправим вперед для захвата моста. Кстати, ты сегодня так и не встретишься с князем Селтери из Башни и герцогом Вильямсом из Саттарии?
– Завтра! Все успеем сделать завтра! – С этими словами Гром Восьмой аккуратно погладил Менгарца по раздувшимся плечам, радостно рассмеялся и поспешил к выходу из зала. Виктор смотрел ему вслед с каким-то странным предчувствием непонятной беды, но повода остановить монарха так и не нашел.
Затем тяжело вздохнул, решительным взглядом обвел оставшихся помощников, которые не скрывали своего Удивления при виде спокойно, без привычной хромоты прохаживающегося монаха, и стал раздавать во все стороны команды. Чувствовал он себя преотменно, давно утраченная легкость появилась во всем теле, и работоспособность конечностей приятно поражала. Вскоре он опять с головой окунулся в привычный для него водоворот дел и обязанностей.
Глава 7
ПЕРВЫЕ СЛЕЗЫ
В лабораторию к Менгарцу без его специального разрешения мог входить только король Чагара и ее величество Линкола. Принцесса Роза запрет просто игнорировала и беззастенчиво делала вид, что она и в лаборатории полноправная хозяйка. Виктор устал с ней бороться и только как-то раз упросил не врываться к нему словно ураган, а делать это спокойно и тихим голосом сразу от дверей предупреждать о своем появлении.
Вот и сейчас старшая наследница короны заявила о себе голосом:
– Как вы тут без меня? Пробирками бросаться не будете? Ворчать в мою сторону тоже не советую!
Заметив, что Менгарец находится за огромным столом в гордом одиночестве, она с довольным видом уселась напротив. И уже было протянула руку к разложенным по столу металлическим деталям, как услышала строгий голос:
– У вас это, наверное, наследственное? Хвататься руками за первый попавшийся незнакомый предмет?
– О! Так это и есть те самые знаменитые мины, про которые мне сразу доложили?