Оскал Нейлы
Шрифт:
Удар… у Лии хрустнуло что-то ниже груди. Еще удар… лезвие Эрика снова глубоко полоснуло по руке, по нервам, заставляя бросить нож. Но выхватив еще один из сапога, Лия попыталась зацепить им Эрика. Он ушел от удара, но лезвие Лии все равно достигло цели, входя в спину над лопаткой, где она его и оставила. Эрик только поморщился от боли. А потом дернул ее за руку. Лия поскользнулась, но устояла на ногах, и пока она пыталась поймать равновесие, лезвие Эрика вошло ей в живот. Шумно втянув воздух, она уперлась взглядом в его глаза — холодные, но далеко не пустые. В его глазах промелькнула тень сожаления, но тут же исчезла.
Лия глотала свои эмоции, не позволяя вылезти ни одной из
Лии уже казалось, что схватка длилась бесконечно. И никто никому не уступал. Им даже пришлось поваляться на земле, нанося друг другу новые раны. Лия сломала Эрику нос, когда снова била его по лицу, пока он вытаскивал нож из земли, удачно пригвоздившую к ней его ладонь. Вторая его рука была так изрезана, что Эрик на какое-то время не мог ею нормально двигать.
Самые первые раны постепенно затягивались, с последних дождь смывал свежую кровь. В какой-то момент у Лии отрылось второе дыхание, она рвалась в бой, уже не чувствуя боли. Казалось и Эрик уже не замечает ее ударов. Но у него, кажется, открылось не просто второе дыхание, а нечто другое. Он был ранен не меньше нее, но он стал драться так жестко, что Лия невольно ужаснулась. В глазах Эрика стояла ответная ей ненависть. И когда Лия нанесла ему очередной удар, всадив лезвие в бок, Эрик так вывернул ее руку, что хрустнула кость. А потом он ударил ее по лицу, сломав нос и ей.
Она разозлила и его зверя. У Эрика даже глаза потемнели, и из них на нее выгладывал сероглазый волк, рыча и скалясь. Казалось, еще чуть-чуть, и Эрик выпустит его на волю. А в ответ ему, ее волчица ревела и рычала, ощутимо вибрируя под кожей и показывая свой оскал на ее лице.
Дождь уже не успевал смывать с них кровь с грязью. Лия старалась ни в чем не уступать Эрику, ни в силе, ни в ловкости, ни в хитрости. В их схватке наступил момент, когда все стало отходить на задний план, а вперед выходили боевые и хищные инстинкты. Флирт уже давно кончился, осталось одно желание одержать верх. Они уже не были противниками, они были врагами. И игра пошла по другим правилам, которые сводились к одному — «никаких правил нет».
Но Лия и не думала сдаваться. Так же как и он, она была готова биться до последнего, даже с одной рукой, пока вторая не начнет хоть как-то двигаться. Пришлось только урвать внимание для того, чтобы поправить кости руки, которая сможет принести пользу, лишь если в ней все правильно срастется.
Всю свою злость от этой раны Лия выместила на грудной клетке Эрика, с яростью ударяя в нее тяжелым ботинком. Эрик зашипел, от боли или от злости — Лию не интересовало. Главное, она повалила своего врага на землю. Но никакой выгоды из этого ей не удалось получить. Ликан откатился в сторону и быстро встал. Одним ловким прыжком он преодолел расстояние между ними, отбил ее удар и хладнокровно нанес свои, один
Падая спиной на землю, Лия лишь заметила, как ее кровь из шеи брызгами ложится на его лицо…
Эрик пошатнулся, роняя окровавленный нож. Ему чертовски хотелось рухнуть на землю в беспамятстве, но он заставлял себя стоять. Казалось, в свой последний удар он вложил все оставшиеся силы. Но это лишь так казалось — дайте ему повод, и он забудет об усталости. И все же, биться с Лией было тяжелее, чем с кем-то другим. Она не была обычным соперником, она была любимой и необходимой ему женщиной, а он должен был намеренно наносить ей удар за ударом.
Сначала это было очередной игрой, а потом… Черт! Он не думал о том, что это будет ТАК сложно!
«Лежи… лежи…» — повторял он про себя, смотря на свою девочку, которая корчилась от боли у его ног. Он больше не мог продолжать убивать ее, он больше не хотел причинять ей боль. Господи…
«Быстрее…»
Скорее бы все решилось! Он все еще помнил свою цель, он видел ее перед собой, бьющуюся на земле в агонии от его же рук.
Ненависть и отвращение к самому себе душили холодными пальцами. Ему хотелось приставить к виску пистолет и застрелиться. Глаза даже отыскали оружие у ликанов, помогая Эрику просчитать несколько удачных вариантов. Он еще никогда не чувствовал себя таким монстром. Зачем? Зачем же она ему так сопротивлялась!? Глупая девочка… она едва не вытащила наружу самый опасный из его инстинктов, инстинкт убийцы. Боже, он ведь мог убить ее… если уже…
Черт! Нет! Даже боль отступила перед страхом, заставляя цепенеть, бросая в озноб…
И всему этому виной была Стая…
Пошатываясь и тяжело дыша, Эрик поднял глаза, оглядывая ликанов, но не разбирая лиц. На поляне воцарилась молчаливая тишина, словно никого и не было в этом дождливом лесу. Не слышно было ни шорохов, ни чьего-либо дыхания, кроме его собственного… а еще кряхтящих стонов Лии. Дьявол…
Перед его озлобленным взглядом каждый ликан опускал голову, будто стыдясь и прячась. Откуда-то послушалось глухое рычание, и Эрик не сразу понял, что это рычит он сам.
Стоять уже было сложно, дышать невозможно.
«Быстрее… она же умирает! Мать вашу…»
Он ведь нанес ей рану в одно из самых уязвимых на теле мест… Разве, они не понимают?!
Не в состоянии заставить себя что-то сказать, Эрик зарычал еще громче. И вместе с ним рычал его волк, уже вставший на дыбы, заставляя Эрика дрожать от его мощи и силы, и готовый всех разорвать через секунду-другую.
Наконец, ликаны стали опускаться на колени, склоняя головы. Они принимали его…
Это было все, что Эрик сейчас от них ждал. С этой секунды для него все перестали существовать. Он рухнул на землю и неуклюже пополз к Лии, раненное тело отказывалось ему подчиняться так, как ему было нужно. Лия судорожно глотала кровь рассеченным горлом. Ее глаза то и дело закрывались и снова широко открывались в каком-то болезненном ужасе. И в таком же ужасе был сам Эрик от того, что с ней сделал.
— Боже, детка, прости… — прошептал он ей, не сразу решаясь до нее дотронуться, и дрожащими пальцами отодвигая с лица мокрую прядь.
Как же давно он не вспоминал о Боге…
— Терпи, моя хорошая, слышишь?
Но Лия ему ничего не ответила. Ее сознание слишком быстро от нее уплыло. Черт! Ну, зачем он ударил ее в шею! И даже то, что она не оставила ему выбора, уже не было оправданием.
— Лия! Твою мать… Смотри на меня! — зарычал он, встряхивая ее за плечо.