Оскал столицы
Шрифт:
У лагеря беженцев я поболтал с Дрэго Коннором, пока пять тысяч пятьсот двадцать три беженца скидывали своих младенцев и больных в повозки. К лагерю я распорядился пригнать десять, примерно исходя из того, что процент больных и слабых не так высок. Они там в конце концов уже недели две тусуются, все слабые вымерли. Пожитков у беженца — всё на себе уместится. Тряпки для бинтов, бутыли воды, немного еды, лекарства в виде настоев трав, монеты. Нет, я видел у многих личное оружие, но его точно никто в повозку не сложит. Так что беженцы мелких детёнышей и уже пожилых в повозки усадили, а потом выстроились колонной.
Стариков
Я всё это время за ними наблюдал, пытаясь составить впечатление, кто у них главный, неформальный лидер этой части.
По моему знаку начали движение колонной через мост, а потом в столицу, где нас ожидали остальные повозки с инструментом и припасами.
Не знаю, как многие представляют типичное утро в средневековом городе. Тишина и только помои, выплескиваемые хозяйкой из окна, нарушают сонное благолепие. Нет. Люди встают очень рано, с восходом солнца и сразу ищут, где бы пожрать, потому что свои кухни у трех процентов горожан. Потому горожане либо складываются всем домом на подобие печи во дворе, где и готовят с утра. Либо тащатся на улицы, кишащие торговцами фастфудом. Позавтракав, горожане из числа ремесленников, подмастерье идут на работу в цех. Остальные пытаются поработать гидом у путешественника, заехавшего в Тритикам, а если получится — облапошить.
Монеты и развлечений, вот что ищут с утра все горожане. Дома не посидишь: ни книг, ни зомбоящика, ни интернета для поругательств. Сбиваются в знакомые компании, глазеют, ругаются, дают советы — всё как на Земле, только в реале.
Я с такими решил сразу не церемониться. Нир Грегорн впереди повозок и колонны, растянувшихся километра на полтора, идет. Я в середине, с парой гвардейцев поглядываю за порядком. Полвзвода очень далеко сзади, за беженцами идет.
К капитану никто и не приближался даже, а его зычный голос всех впереди распугивает, потому что многие горожане с ним, хотя бы опосредованно знакомы. Сзади, вид стражи тоже не располагает к попыткам мошенничества. А вот углядев в середине брешь многие пытались приблизиться к двум телегам без людей.
Стащить что-то заботливо укутанное рогожей на повозке — дело святое для горожанина без дела.
Они так думали до пары заклинаний «световых разрядов». Лечение электрошоком сильно недооценивают. Нет ничего лучше с утречка для бодрости на весь день, чем полсотни тысяч вольт. Я примерно так оценивал поражающий эффект разрядов на неодаренных, кастуя заклинание без использования магической палочки. Не хотелось из людей, пусть даже мелких воришек, овощей делать.
Так, мелкие судороги, подкашивающиеся ноги — зато мгновенное понимание хотя бы одной библейской истины.
Пострадавшие и их друзьяшки конечно что-то кричали обидное, ругались, грозили визгливо карами. Но это даже не смешно. «Джерк Хилл — гроза огненных великанов! Без пяти минут муж принцессы этой страны.» — самодовольно думал я.
С такими мыслями я проводил беженцев до Тележной улицы, где утихомиривал принца. Там нас ждала основная часть повозок, нагруженных сельхозинвентарем, инструментом, припасами. Сорок повозок, забитых ценными вещами и десять авантюристов, нанятых в гильдии для охраны и провода груза. Вряд ли кто-то напал бы на такую толпу, но это чисто
С матерком и суетой мы провели всё через ворота, и там я уже с ними попрощался.
— А ты, — ткнул я указательным пальцем в волкомужика, которого уже видел рядом с Дрэго Коннором вчера и определил сегодня как главного, — назначаешься главным среди беженцев на время этого похода. Как зовут?
— Уолфи Арилгрин, ваша милость, — он с достоинством отвесил легкий поклон, — десятый уровень, частичный метаморф меча, бывший авантюрист гильдии Катафиса.
То есть у него рука превращается в меч. Или не рука? Было забавно представить его пафосно выкрикивающим во время коронного удара: «когда меч — продолжение ноги!»
«Гавр Гура», которую я заметил еще вчера в лагере, тоже воспылала решимостью релоцироваться в Самур. Крутилась она рядом, сходство треугольных зубов её и Уолфи не заметил бы только слепой.
— Твоя дочурка? — спросил я, даже не сомневаясь в ответе.
— Гура Арилгрин, — представил он её мне.
Ух, её имя даже совпадает с ником известной втуберши.
— Это за начало службы, — кинул я ему золотой кругляш. — Гура, подойдешь поближе?
Она с некоторой опаской приблизилась ко мне, крутя головой то на батю, то на меня.
— Держи, — достал я изделие номер один от Каи. То самое из карамели, орехи и сливок, облитое шоколадом. Потом свесился немного с лошади, передавая ей.
Она осторожно взяла, забавно принюхалась, смешно чирикнула что-то на своём девичьем языке вроде «спасибочки большое» и принялась за массовое поражение бисквитной силы противника.
— До встречи всем в Самуре, — поднял я руку аки Цезарь, — ведите себя достойно.
Дал в шпоры и помчал в город. Нельзя принцесску надолго оставлять. Я же её знаю: это только звучит безобидно — ушла борщ готовить. В реале там небось уже пол-дворца нет, остальная часть свёклой и морковью засыпана, а с башенных часов, заляпанных кровищей, кусок коровы свисает.
Глава 10
— Да где же эта рукопись? — бормотала себе под нос Найзирия, роясь среди пыльных фолиантов.
Королевский распорядитель замер безмолвной статуей у двери собрания летописей, принцесса рылась в книжном шкафу неподалеку.
— Он в моём борще, — прочитала Аиша название, — как заставить его полюбить себя во время этих дней. Мама, я нашла!
С несвойственной ей резвостью, королева одним прыжком подскочила к дочери и выхватила рукопись из её рук.
— Это не то, доченька, — убедительно сказала она ей, — это другое! После свадьбы дам почитать.
— Хм, — потерла носик Аиша, — а по названию подходит.
— Потом расскажу, — увильнула от раскрытия синопсиса книги королева и зыркнула на распорядителя.
Но на его холеной морде не отразилось никаких эмоций. Хартаг Бергрил служил уже третьему поколению королевской династии Шайна и знал такие тайны, за которые будущие историки отдали бы полжизни.
— Ищем дальше, — приняла решение королева и поманила распорядителя, передав ему опасную книженцию.
— Пятьдесят оттенков борща, — прочитала Найзирия и открыла книгу, но покраснела через три секунды, — жуть какая!