Оскал «Тигра». Немецкие танки на Курской дуге
Шрифт:
— Мартин, бери правее! — приказал я водителю. — Ориентир — русский танк на два часа!
— Понял! — был ответ.
Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди. Я чувствовал, что в этот раз мы не упустим нашу «добычу». Мы не имели на это права. Поквитаться за Отто и Карла, вот чего я хотел сейчас больше всего на свете.
Отто спас меня в сорок втором. Спас, рискуя собственной жизнью, и я был благодарен ему. Мой танк горел. Наша колонна попала в жуткую передрягу на дороге. Это была классическая западня. Русские из засады подбили
Я вывалился из танка ровно за секунду до того, как он взорвался. Остальные ребята поджарились в огне. Творилось нечто невообразимое. Никто не знал, куда бежать и где прятаться. Свинцовый дождь поливал дорогу, людей косило десятками. Стоны, крики — все смешалось в какофонии смертельной музыки.
Я куда-то полз, пытаясь найти укрытие, спастись от града пуль. Мне хотелось лишь одного — выжить в этом безумии. Мертвецы валялись повсюду, я укрывался за их телами и видел, как в них вгрызаются русские пули. Знал, что долго удача мне не будет сопутствовать, рано или поздно свой кусок свинца я тоже получу. Кроме дикого желания выжить, больше ничего мной не владело.
Два попадания я не почувствовал. Не до того мне было. Только когда мое тело онемело и стало тяжело передвигаться, я понял, что в меня попали. Две пули — одна в левую голень, вторая — в район поясницы. Я хотел укрыться под выгоревшей машиной, но тщетно. Ноги меня не слушались. На холме засел русский пулеметчик, и он видел меня. Еще немного, и он бы меня добил.
Вдруг какая-то сила резко рванула меня вверх и отбросила в сторону. Это был Отто Рау. Он подбежал ко мне, схватил под руки и стянул в канаву, прикрывая собой.
Ему повезло, русские угомонились, решив, что дело сделано, колонна уничтожена, а добивать оставшихся солдат они, видимо, не собирались. На Отто не было ни царапины, хотя его легко могли изрешетить.
Как позже выяснилось, его танк шел предпоследним, и у Отто была хорошая возможность скрыться в кустах, пока иваны истребляли нашу технику в начале колонны. Но он, зная, что я впереди, и видя, как подбили мой танк, ринулся на помощь. Нашел меня и спас. Он не думал о себе, он спасал меня и закрыл меня собой.
Он же оказал мне первую медицинскую помощь, перевязал раны. Сделав все возможное и оставив меня в канаве, Отто поспешил помогать другим раненым и занимался этим, пока не подошла подмога. Я, обездвиженный, наблюдал за ним и удивлялся его силе.
Потом я провалился в небытие, сознание оставило меня.
Этот человек дважды меня спас, второй раз ценой собственной жизни… Отто Рау… В прошлое, довоенное, время обычный кондитер,
Экипаж «триста третьего» обязан был заплатить за его гибель!
— Мартин! — повторил я. — Держись «тридцатьчетверки», что на два часа. Она не должна уйти!
— Понял, командир.
— Шварц, бронебойный!
Я испытывал небывалое волнение. Очень боялся опять упустить врага, «мою цель». «Триста третий» двигался легко и уверенно, словно перышко по воде. Казалось, в нем нет двадцати пяти тонн веса. Русские, зная слабые места наших машин, стремились подобраться как можно ближе, зайти с тыла или с боков.
— Огонь, — скомандовал я, танк дернулся.
Прижав к глазам бинокль, я надеялся увидеть, как пламя охватывает «триста третий», а экипаж горящими факелами выбирается из танка и валится на землю, скошенный очередями. Но этого не произошло. Мы промахнулись.
— Зигель, твою мать! Стрелять разучился?!
— Они маневрируют, — попытался оправдаться Томас.
Я понимал, что сейчас срываю зло на ребятах, но ничего с собой не мог поделать.
— Догнать танк! — орал я. — Мартин, выжимай все, что сможешь! Если он уйдет — сам тебя пристрелю!
— Командир, — вмешался Херманн, — там действительно опытные ребята… это видно.
— Молчать!
Такой прыти от нашего «тигра» мне видеть еще не доводилось. Мартин Кох оказался отличным механиком-водителем. Но, несмотря на наши усилия, «тридцатьчетверка» улизнула, затерявшись среди других танков.
Впереди было узкое место, справа и слева стояли противотанковые заграждения, и нам пришлось притормозить, пропуская вперед «четверки» и «трешки» с пехотинцами на бортах. Я скрежетал зубами от злости.
— Уйдет! — вопил я, но что толку. Мы упустили момент. Наступление продолжалось, техника и гренадеры рвались вперед, отдаляя меня от «триста третьего».
Когда мы преодолели сужение, «тридцатьчетверки» видно уже не было. На какое-то время про нее пришлось забыть, поскольку на нас обрушился шквал огня. Иваны не жалели снарядов.
Бойня продолжалась. Каждый сражался беспощадно, стараясь уничтожить как можно больше врагов. Наш «тигр» схлестнулся с русским КВ-2, но бой оказался недолгим. Мы двинулись дальше, а KB остался стоять с оторванной башней в черном дыму, объятый пламенем.
Сквозь дым я вдруг вновь углядел знакомый силуэт. У меня было странное чувство, что «триста третий» обязательно появится снова, и теперь я понимал — почему! «Тигр» — самый мощный танк на поле боя, он наносит врагу самый серьезный урон, а потому его пытаются уничтожить во что бы то ни стало. Я искал «триста третьего», не сознавая еще, что он обязательно найдет меня сам. Теперь становилось ясно, почему мы так часто встречались прежде на поле боя. Мой «тигр» — его цель!
— Мартин, бери левее. Ориентир — разбитая «четверка». Видишь?