Осколки детских травм. Почему мы болеем и как это остановить
Шрифт:
Мозг Мэри всегда был начеку – готовился к следующему непредсказуемому эмоциональному взрыву. Ее «ось напряжений» работала на первой передаче, иммунная система была перегружена.
В подростковом возрасте у Мэри появились признаки витилиго – аутоиммунного заболевания, при котором нарушается пигментация кожи. Участки кожи стали белыми, будто их обожгли.
– Наша кожа – первая линия защиты от окружающего мира, ее предназначение – обезопасить нас, защитить наши физические границы, – говорит Мэри. – А мои родители не установили никаких границ безопасности ни для меня, ни для моих братьев и сестер. Теперь я понимаю, что моя кожа умоляла
Помимо проблем с кожей, у Мэри появились боли в желудке.
– У меня были спазмы и запоры, а потом вдруг начинался ужасный понос…
Ощущение тревоги стало постоянным, Мэри нервничала, казалось, без причин.
– Бывало, я просто стояла где-нибудь, и на меня накатывали приступы страха, такие сильные, что хоть под плинтус прячься.
Спустя какое-то время поведение ее отца стало еще более эксцентричным. Когда Мэри было четырнадцать, он стал вырезать из «Плейбоя» обнаженных девиц и обклеивать ими стены кухни. Андреа, одна из немногих подруг Мэри, рассказала про это родителям.
– После этого Андреа перестали пускать ко мне. Я начала понимать, что другим некомфортно в моем обществе из-за моего отца.
Спустя еще год они переехали жить в деревенский дом.
– Я думаю, мать все еще пыталась спасти семью. Лучше бы она этого не делала…
Однажды морозной зимней ночью Мэри выходила из гаража. Один из друзей ее отца стоял у своей машины, он был нетрезв.
– Он уставился на меня и сказал: «Ты такая красивая!» Затем затянул меня в свою машину, на заднее сиденье, и забрался на меня.
Мэри спихнула его и побежала рассказать все отцу, который набрался уже с утра.
– Он отмахнулся, мол, не делай из мухи слона. Но понимаете… Я не могу сказать, что отец не заботился обо мне. Однажды я попала в аварию. Он ехал со мной в машине «скорой помощи» и плакал всю дорогу в больницу. Он был абсолютно непредсказуем.
К восемнадцати годам у Мэри развилась депрессия, которая в дальнейшем только прогрессировала. Усугубили ее замужество и рождение собственных детей.
– В депрессию я впадала после каждых родов, а после рождения четвертого сына у меня появились мысли о суициде. Если я ехала в машине без детей, я ловила себя на мысли: «Как бы так разбить машину, чтобы никто не узнал, что это самоубийство, и так, чтобы я не осталась инвалидом и обузой для семьи?» И именно тогда, – говорит Мэри, – я осознала, что нечто сильное преследовало меня с детства; со мной что-то было катастрофически не так: я не чувствовала безопасности в этом мире. У меня были прекрасные сыновья, но внутри не было покоя ни в какой форме.
Для развивающегося детского мозга важнее всего знать, что будет потом. В этом есть смысл, если вспомнить, как «правильно» срабатывает стрессовая реакция.
В лесу вы встречаете медведя, и ваше тело переполняется адреналином и кортизолом, чтобы вы могли быстро решить: убежать или напугать медведя?
Убежав от медведя, вы восстанавливаетесь, гормоны стресса перестают вас подстегивать, и вы возвращаетесь домой с отличной историей.
МакКарти представляет другую ситуацию.
– Что, если этот медведь ходит кругами у вашего дома и вы не можете сбежать от него? Вы понятия не имеете, будет ли он атаковать или нет. Каждый божий день он представляет для вас угрозу. Ваша «аварийная система» работает
Даже легкие формы детского стресса – например, слишком придирчивый родитель – могут причинить столько же вреда, сколько стресс из-за агрессии или исчезновения родителя.
С этой позиции истории Кэт и Мэри аналогичны историям Лоры, Джона, Джорджии, Мишель и Элли. Все они, повзрослев, чувствовали, что медведь где-то рядом, бродит у дома и может напасть в любой момент.
Неслучайно в анкете ACE под номером один стоит вопрос о хроническом унижении: «Случалось ли так, что родитель или другой взрослый, проживающий с вами, бранил вас, оскорблял, притеснял или унижал?» Унижающий ребенка взрослый – это и есть тот «медведь», чье поведение непредсказуемо. А поскольку он живет в вашем доме, защиты от него не найти.
Кстати, что там у нас со взрослыми «медведями»? Согласно данным Национального института психиатрии, свыше 18 % взрослых, или около 44 миллионов американцев, страдают расстройством психического здоровья. Еще 23 миллиона американцев подвержены алкоголизму и наркомании. Большинство из них рано или поздно становятся родителями.
Часто алкоголизм и депрессия идут рука об руку – алкогольная зависимость может быть следствием самолечения расстройств настроения. Но даже когда они не дополняют друг друга, взрослые «медведи» ведут себя непредсказуемо. Сегодня родитель обнимает тебя, забирая из школы, а завтра унижает при твоих друзьях.
Ощущение непредсказуемости никогда не проходит.
Источник депрессии
Негативный детский опыт часто приводит к глубокой депрессии во взрослой жизни. По данным Феличчи и Энды, легкой формой депрессии страдали 18 % респондентов, набравших по анкете ACE всего один балл. Почти 50 % набравших четыре балла и выше страдали от хронической депрессии.
Для женщин эта связь еще более разрушительна. Для сравнения: легкая форма депрессии наблюдалась у 19 % мужчин, набравших один балл, а женщин с аналогичным результатом было 24 %. При четырех баллах и выше хронической депрессией страдали 35 % мужчин и 60 % женщин.
Негативный детский опыт часто приводит к глубокой депрессии во взрослой жизни.
Самой сильной предтечей депрессии оказался опыт из категории «эмоциональное насилие в детстве».
Если ребенка растит страдающая депрессией мать, это повышает для него риск стать пациентом психиатрических клиник. Такие дети в три раза больше склонны к заболеванию шизофренией во взрослом возрасте.
Неутешительна и статистика по суицидам. С нулевым результатом по ACE попытку самоубийства совершали не более 1 % респондентов, тогда как практически каждый из тех, чей результат равен четырем, в кризисные моменты пытался свести счеты с жизнью.
Психологи и психотерапевты помогают нам понять связь между детскими душевными ранами и эмоциональными проблемами во взрослой жизни, и установление этой взаимосвязи помогает нам освободиться от боли прошлого.
Но исследование говорит о том, что негативный опыт детства ведет к глубоким изменениям мозга. Не только депрессия, но даже стойкое нарушение настроения способны на клеточном уровне изменить нашу жизнь.