Осколки хрустальной мечты
Шрифт:
Он пил таблетки и воду. Спал. Плакал. Смерть за ним не приходила, но кто-то постоянно стучался в дверь. Костя понимал, что это не она, и не открывал. Потом оказалось, из соцзащиты являлись, хотели помочь, хотя он не писал никаких заявлений и не вставал на учет. Кто-то из добрых докторов или соседей подсуетился.
Костя не открывал, но его не оставляли в покое. Инспектор вызвал участкового, тот вскрыл дверь. Хозяина квартиры нашли живым, но истощенным и плохо соображающим. Вызвали «Скорую», его увезли в больницу, поставили капельницу
Домой он вернулся через пять дней. За это время окреп физически, но желания жить так и не обрел, поэтому решил убить себя быстро. Таблетками травануться – не вариант: он пробовал, его вытошнило. Повеситься? Вены вскрыть? Рук нет. Захлебнуться в ванне (культей он мог поворачивать кран, а ногой затыкать слив) – но смерть под водой после падения с катера казалась ему страшной. И тогда Костя выбросился из окна. Смог протиснуться в вертикальную форточку, что на лето не закрывалась, и сиганул вниз.
В то же самое время Оксана Панина шла из детского дома, в котором выросла, с какой-то очередной справкой, и путь ее лежал через двор Кости. Она решила срезать, чтобы попасть на остановку. Подняла глаза на знакомые окна, и тут из одного из них вывалилось тело.
Когда оно с каким-то противоестественным хрустом упало на асфальт, Окси закричала. Видеть, как человек падает с высоты – страшно. Если ты узнаешь в нем своего лучшего друга – вдвойне. А когда видишь, что у него еще и рук нет, хотя, когда вы последний раз виделись, а это было всего несколько месяцев назад… втройне? Или нет предела ужасу?
Она подбежала к Косте, как и люди, что находились во дворе. Кто-то пытался его поднять, другие орали: «Не трогайте!» Все достали сотовые, чтобы вызвать медиков. Только Оксана молчала и не двигалась. Она сидела на асфальте рядом с другом и таращилась на его искалеченный торс…
Руки! Они же были. Умелые, красивые, теплые… Оксана вспоминала пупса, которого он починил, лук, что Костя для нее изготовил… И не могла понять, куда… Куда делись руки?
«Скорая» приехала быстро. Костю увезли. Но Оксана отправилась вместе с ним. Наврала, что сестра.
Друг пробыл в коме двое суток. А когда очнулся, первым делом спросил у Окси, которая сидела у его кровати все это время: «Я что, чертов Дункан Маклауд?» В детстве они обожали сериал про бессмертного Горца… И заплакал. Оксана вместе с ним.
Тогда Костя отбил селезенку, и ее удалили. А еще повредил ногу. Никто не думал, что он выживет, поэтому с ней не возились. Загипсовали и ладно.
Из больницы Костю увозила Оксана. Она же ухаживала за ним ежедневно, забыв о своей личной жизни.
– Не бойся, я ничего с собой не сделаю, – сказал ей Костя спустя некоторое время. – Понял, что госпожа смерть не хочет меня, отвергает. Так зачем навязываться?
– Правильно. Отдай себя госпоже жизни.
– Я так и сделаю. Какой у меня выбор? – Костя дернул плечом. Хотел взять ее руку в свою, как делал всегда, но увы… – А у
– Я тебя не брошу.
– Не надо. Приходи, навещай. Я разве против? Но ты же всю себя отдаешь мне. А должна себе.
– Нет, я просто тебе помогаю. И за это, можно сказать, получаю деньги.
– Не понял?
– Я живу у тебя бесплатно. Экономлю на аренде.
– Тебе разве негде жить?
– Та хата, что мне выделило государство как сироте, ужасна. Я съехала оттуда и собиралась снимать жилье. Теперь надобность в этом отпала.
Она немного лукавила. Да, ей досталась гостинка, где комната двенадцать метров, кухонька, кладовка и туалет (а ванная общая), но она бы ее обустроила. Поставила бы себе душевую кабину и прекрасно зажила на семнадцати метрах. Современные квартиры-студии экономкласса немногим больше по метражу. В их доме жили не ханыги. Точнее, не только они, были и приличные люди. Но Оксана не могла бросить Костю. Без ее присмотра он не справлялся, даже когда был здоров. А уж теперь…
С тех пор они живут вместе. Соседи думают: как муж и жена, но нет. Раз в месяц Окси вызывает для друга проститутку. А сама… Сама на сексе не помешана. Отношений хочется, да. И если они возникнут, то будет и все остальное. Но идти на поводу у животных инстинктов – это деградация. Она не кошка или корова, чтобы совокупляться, повинуясь им.
– У тебя слабое либидо, – заявлял Костя, когда они обсуждали эту тему. – Поэтому ты так легко отказываешь себе в плотском.
– Ну да, я же баба, – фыркала Оксана.
– Пол неважен. Есть и мужики холодные. А женщины жаркие, как песок Сахары.
– Слюни подбери! – Он, говоря о них, явно возбуждался.
– Нет, правда, я встречал таких. Каждая точка на теле – эрогенная зона. Без секса они томятся, скучают, болеют даже. И чтобы не зачахнуть, находят партнеров.
– Просто они шлюхи, – безапелляционно заявляла Окси.
Она сама не понимала, что говорила словами того человека, который стал ее первым и единственным в своем роде. Ни с кем больше Окси не желала состариться и умереть в один день.
Когда девушка выступала на городском «Арбате», а ей тогда едва исполнилось пятнадцать, то привлекала внимание многих. С Оксаной пытались познакомиться и мальчишки, и парни, и вполне зрелые мужчины. Тогда ей тридцатилетние казались очень и очень взрослыми. В пятидесятилетних же она видела даже не отцов, дедушек. Поэтому, когда к ней подошел седой и морщинистый мужчина, желая поболтать, Окси напряглась. «Старый извращенец», – подумала она. Приятный, воспитанный, холеный. Гумберт-Гумберт из «Лолиты». Она читала это произведение по совету Наденьки Ивановны. Оно на Окси произвело отталкивающее впечатление, однако запомнилось. Особенно его главный герой.