Осколки клана. Том 2
Шрифт:
– А вы разбираетесь?
– Ну… – грустно усмехнулась женщина. – Не всю же жизнь я баранку крутила… По молодости были совсем другие мечты и амбиции.
– А это ничего, что задержитесь?
– Нормально всё, – отмахнулась водительница и полезла внутрь кабины, как и я, заметив бегущую в нашу сторону Машу, сжимавшую в руках ярко-красную жёсткую папку. – Мы же не такси, в конце-то концов, у нас бронь сразу минимум на шесть часов идёт, мало ли по каким важным делам едем.
Насколько Сеченовка отличается
Сейчас же, проводив Машу, я имел возможность хоть немного понаблюдать за тем, как вообще живут и учатся студенты другого чародейского учреждения и, естественно, сравнить с нашими условиями.
В прозекторскую меня, конечно, никто не пустил. А вот в остальном ограничивать не стали, попросили разве что не заходить туда, куда нельзя, а так, приколов специальный значок с рамкой, в которую был вставлен небольшой листик бумаги с моим именем, я вполне мог побродить по общественным зонам.
Тем более что Машка обещала сама подготовить нужные бумаги в требуемом количестве, а найти меня благодаря выданному значку не составит никаких проблем.
Что я могу сказать – у нас определённо лучше. Хотя бы потому, что вокруг Тимирязевки столь непривычная для Москвы живая природа. А с другой стороны, сравнивать всё же было трудновато. Небоскрёбы, вся жизнь в которых происходит во внутренних помещениях, пусть там и были обустроены зелёные рекреационные зоны и фонтанчики с водопадами, очень уже сильно отличались от, ставших привычными, двух- и трёхэтажных корпусов и огромных полигонов. А вот интерьеры здесь были… изысканнее, что ли. И уж точно современнее наших коридоров и аудиторий.
Ну и, конечно же, студенты… Слушая, особенно поначалу, разглагольствования Сердцезаровой, можно было подумать, что она бахвалится своей учебной нагрузкой, ну, или изо всех сил старается показать, что мы в Тимирязевке те ещё неучи-лоботрясы. Но вот находясь здесь, в оплоте чаровников, я почти сразу же ощутил разницу в самой атмосфере наших учебных заведений.
Здесь, как и у нас, были и девчонки-хохотушки, стайками щебетавшие о чём-то своём и порой кидавшие на меня заинтересованные взгляды. Вот только у нас редко можно было увидеть, чтобы подобные красавицы прижимали к своим роскошным грудям явно тяжёлые и умные книги. Да и громко галдящие парни, компаниями кучкующиеся у окон или на диванчиках и удивлённо замолкавшие при моём появлении, обсуждали вовсе не оружие, техники и способы уничтожения противников, а сыпали медицинским терминами или сравнивали какие-то ланцеты со скальпелями и спорили про рассечение плоти при помощи живицы.
Ну
Ну и, естественно, я в своей чёрной форме явно выделялся среди сеченовцев, носивших в большинстве своём светло-голубые и нежно-зелёные мундиры и костюмы, словно ворон среди стаи голубей. Так что меня сразу же замечали, где бы я ни появился. С интересом пытались рассмотреть шеврон академии и факультета, а затем начинали о чём-то шептаться. Хотя я бы не сказал, что, напрягая живицу в ушах, услышал что-то обидное. Просто многим, а особенно девушкам было интересно, кто этот «боевик», и, естественно, что «он» здесь делает.
Забавно… С Кремлёвского концерта запомнилось почему-то, как в зале довольно агрессивно реагировали друг на друга представители школ при разных Академиях. А вот сейчас, чуть меньше года спустя, я как-то не чувствовал к себе особого негатива.
Хотя, возможно, дело было в том, что тогда «жизнюки» были, можно сказать, монолитом, готовым противостоять другим школьникам, а сейчас я находился в Академических помещениях и мне постоянно встречались студенты, носящие то деревце одного из наших факультетов, то символы стихий морозовцев, то эмблемы сахаровцев.
– Антон? – услышал я вроде бы знакомый голос. – Каменский, ты, что ль?
Обернувшись, я увидел довольно пухлого паренька в компании ещё трёх парней, носящих на рукавах пустые «яшмовые» шевроны одного из сахаровских факультетов.
– Э… – Парня я точно где-то видел, но вот так, чтобы вспомнить сразу…
– Это я, Егор Юдинцев! – попробовал он ещё раз. – В параллельном в прошлом году учился!
– О! Теперь вспомнил! – улыбнулся я.
Действительно. Не то чтобы мы общались или водили знакомство, но пересекались в коридорах.
– А я смотрю, идёшь! Ты или не ты, сразу не пойму, а как глаза увидел… – воскликнул он, спрыгивая с подоконника, на котором до этого восседал и, подходя ко мне и пожимая протянутую руку. – Ребят! Знакомьтесь! Антон Каменский, самый безбашеный берсерк Тимирязевки моего Школьного выпуска! Мало того что долбит взрывами так, что мало никому не покажется, так ещё и главный сердцеед школы!
– Ну, это ты, конечно, загнул… – улыбнулся я, по очереди пожимая руки представившимся парням. – Да и в остальном устаревшие сведенья…
– В смысле? – удивился Егор. – Ещё скажи, что не ты первую школьную красавицу соблазнил!
– Ты про Уткину, что ль?
– Ну так! – фыркнул парень. – Про неё, конечно! У нас полкласса по ней пару лет страдало, а ты пришёл, раз – и она твоя!
– Да ерунда всё это, – отмахнулся я. – Подумаешь, в пару на выходе в Кремль один раз встали.
– Ну-ну…
– Я, кстати, не Каменский теперь, а Бажов, – добавил я, ткнув большим пальцем за спину, и слегка повернулся, чтобы было видно тамгу.