Осколки континента
Шрифт:
Местные и завезенные птицы
Я и еще один английский путешественник, член лондонского «Общества охраны природы», отправились в сопровождении Давида Жубера на остров Кузен — первый птичий заповедник на Сейшелах. Мы плыли на той же моторной лодке, которая в свое время высадила нас на Праслене. Я стоял на носу
Когда, приближаясь к острову, мы вошли в маленькую гавань, со всех сторон окруженную рифами, среди больших стай морских птиц, до сих пор спокойно занимавшихся ловлей рыбы, начался переполох. Одновременно с вершин казуарин (Casuarina equisetifolia) —деревьев, похожих на сосны и растущих на некотором расстоянии от берега, поднялось множество птиц и направилось в нашу сторону. Вскоре мы оказались окруженными многотысячным крылатым «комитетом по приему гостей», состоящим из ослепительно белых чаек и коричнево-серых, но белолобых, крупных и мелких глупых крачек, буквально заполонивших лодку, словно собираясь инспектировать ее и нас.
На таком «приеме» я еще никогда не бывал. Движущей силой чаек, наверное, было простое любопытство, поскольку они никоим образом не показывали нам своей неприязни, а получать корм в подобных ситуациях они вряд ли привыкли. Позднее я узнал, что для здешних птиц такое поведение вполне естественно.
После того, как мы остановились на некотором расстоянии от песчаного берега, нас обнаружили и другие обитатели острова Кузен: между казуаринами появилось несколько человек — мужчин. Они спустили на воду пирогу и помогли нам высадиться на остров. Здесь жили смотритель заповедника и несколько рабочих с семьями. Они охраняли островные кокосовые орехи и птичьи гнезда.
Растительность на этой стороне острова довольно однообразна: лишь окруженная узким поясом из казуарин (этот вид пальмы широко распространен от Индонезии до Мадагаскара) кокосовая плантация, основанная в конце XIX — начале XX века. Предполагается, что пока она будет находиться в ведении Международной организации, поскольку деньги, получаемые от продажи ее плодов, идут на содержание заповедника и небольшой биологической станции, которую здесь вскоре собираются открыть.
На этой же стороне острова размещаются полуразвалившееся жилище бывшего плантатора, жилые дома рабочих и помещения, где расщепляют кокосовые орехи и сушат копру. Но это не мешает воспринимать Кузен как истинное царство птиц.
Повсюду на ветвях казуарины, кокосовых пальм, кустарников замечаешь гнезда глупых крачек особых видов, характерных лишь для островов Индийского океана. Самки сидят в своих гнездах, примостившихся даже на кончиках мелких веточек. Хотя в каждом гнезде бывает лишь по одному яйцу, крачки так заботливы и преданны, что не взлетают, даже когда к ним подходят совсем близко. На Кузене гнездятся 15 тысяч пар морских крачек и примерно столько же пар глупых крачек двух видов: крупная, характерная как для Индийского, так и Тихого океанов, и мелкая — вид, встречающийся лишь на нескольких островах западной части Индийского океана.
Плантация еще и сегодня окружена с обеих сторон примерно девятью гектарами невозделанной земли, где сохранилась нетронутая природа. На юго-западе с противоположной стороны от застроек высится двадцатиметровая гранитная гора. Ее подножие и отдельные участки склонов заросли лесом и кустарником. Поблизости от горы — болото. Крокодилов здесь, правда, давно истребили, но в остальном животный мир и растительность сохранились, пожалуй, в прежнем состоянии.
С
В расселинах скал и на горных равнинах живут буревестники. Это тихоокеанские буревестники из вида Puffinus pacificus,которые, благодаря заповедности острова, спасены от варварского истребления. Каждый год в период гнездования, начиная с октября, за определенную пошлину охотники получали право на отлов тысячи птенцов. Они подрастают и становятся почти такими же жирными, как взрослые птицы, но не умеют еще хорошо летать, и их вытаскивают прямо из гнезд. Орудия для ловли птиц здесь такие же, как и в других частях света, где охотятся за молодняком буревестника: палки с острым крючком на конце. В засоленном виде их мясо считается деликатесом, и его можно выгодно продать.
В книге «Острова среди ветров» я уже рассказывал о подобном хищническом отлове другого вида трубконосых — черноголовой (Pterodroma hasitata) — на Гваделупе в Вест-Индии, где он был истреблен уже в XIX веке. Сейшельские трубконосые тоже были на пути к полному истреблению. Говорят, что только на острове Кузен официально позволялось отлавливать каждые восемь птенцов из десяти. Правда, сейчас предписанием об охране птиц от 1966 года отлов на определенных островах ограничен несколькими месяцами в году (январь — март), когда период гнездования в основном окончен, на других же островах отлов вообще запрещен. Но подобного рода предписания трудно выполнять в мире, где жизненный уровень большинства людей крайне низок. Настало время объявить хотя бы трубконосых заповедными, а между тем и другие морские птицы свободно смогут откладывать свои яйца, не боясь «двуногих хищников».
Говорят, что в старые времена ежегодно на острове Кузен собирали тысячи яиц крачек для продажи на Маэ. Подобный сбор проводится еще и сегодня на других островах, особенно когда дует юго-восточный муссон и трудно ловить рыбу. Яйца продают всего по несколько центов за штуку; считается, что они в какой-то степени обеспечивают население белком.
На некоторых островах собирают яйца глупых крачек, но больше для этой цели используются яйца крачек, представленных в Индийском океане видом Sterna fuscata nubilosa.Они примерно в два раза меньше куриных и очень хороши на вкус.
Начиная с 20-х годов Сейшелы бочками экспортировали белок из птичьих яиц в засоленном или законсервированном виде. Для консервирования используется борная кислота. Прежде всего белок птичьих яиц отправляли во Францию, где его использовали при изготовлении кондитерских изделий.
После второй мировой войны экспорт этого белка постепенно сошел на нет, но местная торговля свежими птичьими яйцами продолжается, хотя и с известными ограничениями. Коммерческий массовый сбор яиц начиная с 30-х годов был разрешен лишь в определенное время года и на определенных островах, прежде всего на Амирантских островах. Но несмотря на ограничения, налоговая пошлина и в наше время смехотворно низка, поэтому на Дезнёфе (крупнейшей в мире птичьей колонии на Амирантах) сейчас насчитывается около миллиона с четвертью подобных птиц, в то время как в 1930 году их было не менее пяти миллионов.