Осколки недоброго века
Шрифт:
– …к этому времени, – возвращается голос офицера, – во Владивосток уже прибыл столичный уполномоченный – адмирал Дубасов. Развернув весьма бурную деятельность, в том числе и с шпиономанией. Несмотря на это, наш человек на телеграфной станции сумел сопоставить получение шифротелеграммы из Петербурга и срочное отбытие «Лены».
– То есть вы хотите сказать, что приказ идти на встречу с северным отрядом поступил из столицы?
– Так точно!
– Такое впечатление, что Рожественский двигался по исключительно чёткому графику, будто пассажирский экспресс «Берлин – Будапешт»! – Император не
– Далее же… вы знаете. Наместник Алексеев отправляется на крейсере «Рюрик» якобы с инспекцией по камчатскому приморью.
– Почему якобы? – раздался резкий вопрос кайзера.
– Полноценный боевой крейсер – на второстепенное направление, в захолустье? – последовало столь же короткое полувопросительное пояснение, принятое понимающим кивком.
– А вслед за этим, как вам известно, вышло официальное заявление российских властей о гибели крейсера в бою с двумя японскими кораблями…
На этой паузе лицо начальника разведки приобрело некую торжественность, будто обещая сюрприз:
– И вот только сейчас, сопоставив дату выхода «Рюрика» из Владивостока, время его следования к Камчатке… и поспешное официальное заявление российского морского министерства о потере крейсера, наши аналитики нашли некие нестыковки и разногласия, с учётом расстояний, временных интервалов, вкупе со скоростными характеристиками судов.
– Почему поспешное?
– Время! Очень натянуто время! Телеграфа в Петропавловске нет. Это точные данные. Как сведения столь быстро могли дойти до Петербурга?
– Миноносцем во Владивосток…
– Нет миноносцев во Владивостоке! А если бы и случился хоть один, о его прибытии нам бы стало сразу известно! Наши люди в порту…
– Быстроходный курьер-авизо, отправленный, например, к ближайшей станции телеграфа в САСШ. Да та же «Лена», – снова перебив, император говорил с лёгкой усмешкой, будто ему нравилось играть в эти догадки. А вот глаза оставались холодными и крайне внимательными.
– Нет. «Лена» не могла побывать в Америке. Судя по сообщениям задержанных нейтралов и панике на рынке коммерческих перевозок, «Лена» сейчас рвёт торговые коммуникации на востоке японского архипелага. Хм. Приди этот вспомогательный крейсер во Владивосток, пожалуй, мы бы имели информацию от непосредственного свидетеля событий. – Тонкое лицо офицера на миг стало задумчивым. Но лишь на миг.
Он сделал специальную паузу, только для того, чтобы, наконец, высказать то, к чему вёл:
– Если присмотреться ещё к некоторым фактам… никак не даёт покоя это официальное и, подчеркну, поспешное заявление морского министерства России о «Рюрике» и японских крейсерах. Я бы… уж простите, ваше величество, выскажу самой изюминой домыслов – складывается такое впечатление, будто русские хотели, чтобы эти сведения поскорей дошли до острова.
– До острова?
– Да! До большого сырого туманного острова, что к западу через Ла-Манш. Есть данные, что к высоким широтам отправились британские военные корабли. В то время как японцы категорически отвергают гибель своих крейсеров.
– Погодите, что вы этим хотите сказать?!
Осторожным стуком и выверенной паузой в залу вошёл
– Ваше величество, вы просили, как только явится морской министр, немедленно вас известить.
Фир, фюнф, зекс! [7]
Если начальник разведки подражал своей рыжеусостью кайзеру, закрутив кончики кверху, то статссекретарь военно-морского ведомства Германской империи контр-адмирал Альфред фон Тирпиц подражал сам себе! В том числе следуя неизменно консервативной адмиральской моде тех лет, нося характерную раздвоенную книзу бороду.
7
Vier, funf, sechs (нем.) – четыре, пять, шесть.
Приветствие он произнёс тихо, почти неразборчиво, глянув, сказать бы, подслеповато, но беспомощности в том ни на пфенниг, уж скорей тяжеловесно хлопая веками.
– Прежде чем уйдёте, я хотел, чтобы вы повторили свою версию гибели «Рюрика», – почти прошипел Вильгельм разведчику, не отрывая приветственного взгляда от нового гостя.
Вышколенный офицер, если и был удивлён от столь резкого прерывания аудиенции, вида не подал, сдержанно отбарабанил сухие факты, высказал предположения.
И уж совсем отстранившись, получив напутствия, откланялся.
Император некоторое время буравил взглядом министра, ждал, пока тот осмыслит и переварит услышанное.
Впрочем, недолго, спросив:
– После всего изложенного насколько вы оцениваете возможность конфликта России и Великобритании?
– Никак не оцениваю. Англичане не ввяжутся в войну, пока не создадут коалицию. А с кем? С Японией? Пф-ф! Кому они ещё могут предложить союз? Нам? Мы откажемся! У Франции с русскими договор, – Тирпиц покачал головой и на совершенном отрицании категорически довершил: – Нет!
– Но вы же слышали версию…
– Я не стану наивно полагаться на всякую чушь о пришельцах… хоть с Марса, хоть в уэллсовских селенитов. У англичан есть время развлекаться беллетристикой и деньги на сомнительные проекты – вперёд! Мы постоим за спиной и посмотрим со стороны!
«Это не значит, что мы будем идти в кильватере Британии», – стрельнуло в голове кайзера. Качнув головой на папку с отчётами, что оставил начальник службы разведки, он в сомнении высказал:
– А то, что русские в течение последнего месяца зарегистрировали десятки патентов на технические и всякие медицинские новшества? Мало?
– И от этого, ваше величество, мы станем верить всякой ерунде? Забыли, в какое время мы живём? Каждый день приносит новые удивления! Люди опускаются под воду, словно рыбы… уже на боевых субмаринах. Летают будто птицы на аэропланах! Скоро на Луну замахнутся, не к ночи будет помянут господин Уэллс. Согласен, некоторые, скажем, проекты весьма неожиданны. Чего стоят заказанные на наших верфях океанские пароходы-рыбозаводы. Я лично ознакомился с документацией… редкостной продуманности проект. И совершенно мирного назначения, кстати.