Осколки нефрита
Шрифт:
Разве теперь он сможет поднять на него руку?
Стивен осознал, что уставился прямо на Прескотта, и неуклюже попытался объяснить свое странное поведение.
— Споткнулся ненароком.
— А, понятно. — Лицо Прескотта ничего не выражало. — Ну тогда пойдемте, поищем ча…
— Нам сюда, — ответил Стивен. Помог Арчи подняться и повел дальше вглубь пещеры.
Стивен продолжал показывать и рассказывать, но как-то рассеянно, будто обязанности проводника занимали его мысли в последнюю очередь.
Названия достопримечательностей
От прогулки на лодке по реке Стикс и озеру Лета Арчи бросило в дрожь. Стивен бесшумно работал веслами, опуская их в черную как ночь воду.
— Слава Богу, хоть не шестом отталкивается, — подумал Арчи. — Это было бы уже слишком!
Они вылезли из лодки и пошли вниз по отлогому спуску. Арчи поинтересовался, как далеко им еще идти.
— Мили четыре, пожалуй. Вы устали?
— Да нет, просто любопытно. А сколько времени занимает дорога туда и обратно?
Стивен задумался.
— К закату вернемся на поверхность, — наконец ответил он.
Арчи обрадовался, что воды в реке оказалось немного и путь был открыт, однако он ясно понимал: без Стивена дороги назад ему не найти.
«Скоро мне придется с ним поговорить, — подумал Арчи. — Он ведь видел, как талисман трепыхался у меня на груди, и наверняка понимает, что здесь что-то не так. Наверное, надо было с самого начала ему все рассказать, и будь что будет».
Однако теперь уже поздно жалеть об упущенных возможностях. За обедом предстоит преинтереснейший разговор.
Речки остались позади, и характер пещеры изменился: просторные округлые залы, из которых в основном состояла Главная пещера, сменились узкими высокими коридорами. Стивен показал Арчи гипсовые цветы — похожие на комок снежинок нежные наросты камня в трещинах. Иногда приходилось идти, расставив ноги, опираясь на выступы противоположных стен, а между ног была глубокая трещина.
Арчи не мог избавиться от ощущения, что ближайшие к входу залы были созданы по определенному плану, а дальше извилистые коридоры сливались в один многоуровневый лабиринт. Несколько раз ему казалось, что они снова проходили по уже пройденным участкам, которые вдруг изгибались или спускались неожиданным образом. На полу опять появилась грязь и заблестели лужицы.
Внезапно коридор круто повернул и превратился в узкий лаз. Арчи заколебался — на него снова накатила паника.
— Этот подлиннее Извилистого лаза, но не такой тесный, — подбодрил его Стивен. — А то, что вы увидите на другой стороне, с лихвой вознаградит все усилия.
С этими словами он протиснулся в лаз, держа лампу перед собой.
Арчи полез следом, отталкиваясь ободранными коленями и не спуская глаз со света лампы, чтобы не потерять голову от мысли, что потолок почти касается затылка. Правда, в отличие от Извилистого лаза, этот был довольно широкий, и Арчи скоро втянулся в ритм движения: локоть, колено, локоть, колено и не смотреть вверх.
Когда лаз расширился, и можно было выпрямиться, Арчи уже улыбался. Страх исчез или превратился в эйфорию: в конце концов, многим
— На Земле нет ничего прекраснее, верно?
Стивен усмехнулся:
— Погодите несколько минут, еще не такое увидите.
На протяжении мили они прошли три гигантских зала, в каждом из которых Арчи застывал с раскрытым ртом, пораженный их невероятными размерами: свет лампы не достигал потолка, пол уходил вниз, ниже уступа, по которому они шли, а противоположная стена едва виднелась в темноте.
В последнем зале они слезли вниз, остановившись на ровном участке, где, словно памятники, высились огромные камни.
— Неплохое местечко для обеда, как вы полагаете? — заметил Стивен.
— Да уж, — выдохнул Арчи.
Стивен снял с плеча сумку и вытащил из нее жареную курицу и кусок сыра. Глотнул из фляги и протянул ее Арчи. Тот снова отказался: в таком месте не хотелось притуплять чувства алкоголем.
«Теперь я начинаю понимать, как люди могут проводить столько времени в пещерах, — подумал Арчи. — Возможно, я начинаю понимать Стивена».
Почувствовав возможность найти общий язык, Арчи приободрился. Пора уже кое-что объяснить — Стивен поймет.
— А здесь… ну, ничего странного в последнее время не происходило? — спросил Арчи.
— Пещеры вообще странное место, — заметил Стивен, не переставая жевать. — Когда люди попадают под землю, уходят от дневного света, то они все равно, что моряки посреди океана. Всякое может померещиться. Посетители частенько утверждают, что видят в темноте, если я погашу лампу. Может, и впрямь видят. Лично я ничего не вижу, хотя иногда чувствую себя этакой летучей мышью: глазами ничего не видать, а в голове все равно картинка. Мистер Прескотт, вы когда-нибудь оставались в полной темноте? Когда ни зги не видно? В темноте пещеры в пяти милях от выхода?
Арчи покачал головой.
— А знаете, такую темноту начинаешь чувствовать. Прямо-таки кожей чувствуешь: малейший проблеск света делает тьму невесомой, а здесь, внизу, она давит. Давит со всех сторон. Вы не читали у Платона «Аллегорию пещеры»? — Стивен с наслаждением выговорил каждый звук названия. — Я читал. Хотя вы, наверное, думаете, что все рабы неграмотные.
— Неграмотных и среди белых хватает, — ответил Арчи, но Стивен, похоже, пропустил его замечание мимо ушей.
— Платон пишет, что люди, прикованные в пещере, видели только тени вещей снаружи. Ну а меня приковали к этой пещере, когда я был еще мальчишкой, и иногда мне кажется, что настоящий мир здесь, внизу. А все, что наверху, — это и есть тени, которые прячут настоящий мир — мир, готовый родиться.
Арчи снова показалось, что Стивен опьянен переменой ролей, властью, которую он получает под землей, и затеял какую-то свою игру.
Что же он видел? Что именно ему известно? Арчи хотелось вскочить на ноги и заорать: «Стивен, где чакмооль? Что он сделал с моей дочерью?»