Осколки прошлого
Шрифт:
— Возьми это. — Паула швырнула Лоре моток бельевой веревки.
Та поймала его одной рукой. Ее глаза нашли Энди. Потом она снова посмотрела на Паулу.
«Что? — хотелось крикнуть Энди. — Что я должна делать?»
Лора посмотрела на моток.
— Это должно сделать мне больно?
— Это должно привязать тебя к кровати, чтобы я могла зарезать тебя, как свинью.
Зарезать тебя?
Энди стала тянуть на себя наручники. Ее грудь уперлась в стол. Боль была почти невыносимая, но она должна была что-то сделать.
— Пенни, прекрати
— Что ты вообще знаешь о том, чего хочет Ник? — Паула схватила пистолет обеими руками. Она тряслась от ярости. — Ты чертова холодная сука.
— Я была его любовницей шесть лет. Я родила его ребенка. — Ноги Лоры опустились на пол. — Ты думаешь, он хотел бы, чтобы его дочь видела жестокое убийство своей матери?
— Мне нужно просто пристрелить тебя, — сказала Паула. — Видишь мой глаз? Видишь, что ты сделала со мной?
— На самом деле этим я даже горжусь.
Паула с размаху ударила Лору пистолетом в лицо.
Бам.
У Энди внутри все сжалось, когда она увидела, как Лора пытается держаться прямо.
Паула снова подняла пистолет.
Энди крепко зажмурилась, но услышала омерзительный хруст, с которым металл ломает кость. Она снова была в доме на ферме. Эдвин был мертв. Клара закричала один раз, а потом…
Щелк-щелк-щелк-щелк.
Закрутился барабан револьвера.
Глаза Энди распахнулись.
— Дура конченая. — Паула еще раз ударила Лору по лицу. На ее коже появилась глубокая рана. Изо рта пошла кровь.
— Мама! — Крик Энди звучал как рык. — Мама!
— Будет только хуже, — сказала ей Паула. — Так что успокойся.
— Мама! — заорала Энди. Она посмотрела на Лору, потом на пистолет, потом снова на Лору.
Подумай об этом!
Почему Паула угрожала зарезать ее? Почему она не застрелила Клару в доме на ферме? Почему она не пристрелит Лору и Энди прямо сейчас?
Там, в доме на ферме, Паула щелкала барабаном, проверяя, все ли патроны в револьвере она потратила.
У нее в пистолете не осталось патронов.
— Мама! — Энди так сильно загрохотала стулом, что из ее раны опять потекла кровь. Она врезалась грудью в стол. Пыталась поднять руки, чтобы Лора могла их увидеть.
— Посмотри! — Энди заревела, напрягая голосовые связки до предела, умоляя свою мать обратить на нее внимание.
Лора получила очередной удар рукояткой по лицу. Она уронила голову набок. Избиение продолжалось, и она начинала терять сознание.
— Мама! — Энди сильнее забилась о стол. Ее запястья горели. Она пыталась размахивать руками, чтобы привлечь внимание Лоры.
— Да ладно тебе, девочка, — сказала ей Паула. — Ты так просто вырубишься и ничего не добьешься.
Энди зарычала, размахивая руками в воздухе так яростно, что наручники впивались ей в кожу.
— Посмотри!
Невыносимо медленно глаза Лоры наконец сфокусировались на руках Энди.
Четыре пальца на левой. Один палец на правой.
То же количество пальцев, какое Лора показывала Джоне Хелсингеру в дайнере.
Вот
Пока Лора еще смотрела, Энди подняла большой палец на левой руке.
Шесть пальцев.
Шесть патронов.
Барабан был пуст.
Лора резко села на кровати.
Паулу застало врасплох, что она так неожиданно пришла в себя после стольких ударов, и как раз этого Лора и добивалась.
Она схватила пистолет правой рукой. Левая взметнулась в воздух и ударила Паулу прямо в горло.
Все замерло.
Женщины не шевелились.
Кулак Лоры был прижат к горлу Паулы.
Пальцы Паулы обхватили руку Лоры.
Где-то в комнате тикали часы.
Энди услышала булькающий звук.
Лора резко отдернула свою больную руку.
Рубашка Паулы напиталась красным. Ее горло было перерезано, кожа белела вокруг раны в виде полумесяца.
С лезвия, которое Лора держала между пальцами, капала кровь.
Я перережу твою чертову глотку, если ты тронешь мою дочь.
Вот почему Лора сняла шину. Ей нужны были пальцы, чтобы удержать лезвие и всадить его в горло Паулы.
Паула закашлялась, на пол брызнула кровь. Она тряслась — но на этот раз не от страха, а от чистой, незамутненной ярости.
Лора наклонилась к ней. Она шепнула что-то Пауле на ухо.
Гнев вспыхнул в ее глазах, как свеча. Паула не переставала кашлять. Ее губы дрожали. Ее пальцы. Ее веки.
Энди прижалась лбом к столу.
Она почувствовала удивительную отстраненность по отношению к происходящей резне. Ее больше не шокировала внезапная жестокость. Она внезапно поняла природу спокойствия на лице ее матери, когда та убивала Джону Хелсингера.
Она уже видела это.
Месяц спустя. Эпилог
Я чувствую — в моем мозгу
Разрыв — истлела нить.
И вот пытаюсь — шов за швом —
Края соединить.
Прилаживаю к мысли мысль —
Нижу их на иглу, —
Но разбегаются они,
Как бисер на полу [48] .
Эмили Дикинсон
48
Э. Дикинсон. Стихотворения и письма. Цит. по переводу А. Гаврилова.