Осколки разбитых иллюзий
Шрифт:
Вновь направляю взгляд на Адэма. Он следит за моей реакцией. Не даёт никаких ответов на мою немую мольбу объяснить, что имеет ввиду брат.
— Когда папа… — эмоции душат меня, говорить больно. Всё тело противится тому, что собираюсь произнести вслух, но я должна.
Смотря в глаза своего соучастника, я начинаю свою исповедь:
— Когда у папы случился сердечный приступ, я и Адэм были рядом с ним, Рафаэль. Это произошло, потому что мы наговорили друг другу не очень лестные вещи. Папа всё слышал, мы ругались при нём. Потом ему стало плохо, —
— Адэм все рассказал, Камилла, — раздаётся ответ брата, в нём нет ни удивления, ни злости. — Это случайность. Приступ мог случиться находись он один в кабинете. Лекарства, что ему подсыпали долгое время, привели к сердечному приступу.
Мысли бьются в голове. Столько вопросов. Столько страхов. И бездонная боль вновь поражает нутро, как будто папа умер только сейчас.
— Ты знаешь, что он вёл здоровый образ жизни. Каждый год обследовался. У него не было никаких проблем с сердцем, я разговаривал с Фатихом — это врач, что вёл его. Если бы не воздействия лекарств…
Моё сердце так болезненно дёргается, что кажется, оно отбивает последние удары в груди.
— Вашей вины в его смерти нет, — говорит Рафаэль.
В этот момент я ощущаю, наверное то, что чувствуют люди, когда им выносят оправдательный вердикт, но они уже отсидели лет двадцать за преступление, которого не совершали.
Пустоту. Когда уже ничего не имеет значения и смысла. Ты уже расплатился, уже понёс наказание. В моём случае: отец всё равно умер. Его нет. Никто и никогда не сможет заменить его. Когда папы не стало, мне показалось, что я резко постарела. Стала старше лет на тридцать. И сейчас вновь такое ощущение.
Меня потряхивает. По щекам медленно катятся слезы. В голове всё сыпется, как песок.
— Как это могло произойти? Кто подсыпал это лекарство? Кому это было нужно? — лихорадочно выдаю вопросы, которые оседают в уме, кромсают мозг.
— Мы долгое время не могли понять это, — задумчиво говорит брат. — До тех пор, пока не стало ясно, что Мартынов скупил доли акций других акционеров. Предполагаем, что за всем этим стоит он. Но никаких доказательств у нас нет.
Он переводит взгляд от меня на Адэма, разводит руками.
— Когда совершили покушение на папу тоже не смогли доказать его причастность.
— А девица? Кто она? Какое имеет отношение ко всему? — вспоминаю, с чего начался наш разговор.
— Ассистент дяди Мураза, — отвечает Адэм вместо брата.
Поджимаю губы от того, как он спокойно сейчас говорит. Не могу смотреть на него. Подонок знал всю правду и держал меня в неведении.
— Она работала у него последние полгода до смерти. Имела возможность подсыпать ему в чай или кофе лекарство. После его смерти, ей предложили другую должность, но она уволилась.
— Повторяю, что это всё наши предположения. Факт только один, что отца довели до сердечного приступа, — вновь раздаётся голос Рафаэля.
— А то, что девушка прежде работала на фирме у Мартынова? И то,
— Для того, чтобы узнать правду и доказать, нужно её найти, — Рафаэль тоже поднимается на ноги.
У меня же нет сил даже сидеть, кажется, рухну сейчас прям со стула.
— Камилла, мы не должны выдать себя. Если Мартынов на самом деле замешан, и он узнает, что нам что-то известно, мы никогда не сможем доказать его причастность.
Он останавливается, всматривается в меня. Затем подходит к столу, открывает маленькую бутылку, наливает в стакан воду, протягивает мне.
— Мы не хотели говорить тебе. Боялись, что ты не справишься с эмоциями при встрече с Мартыновым. Не нужно, чтобы он догадался о том, что мы его подозреваем, — вновь повторяет брат.
Он заставляет меня взять в руки стакан и пригубить воду. Холодная вода попадает в организм, и я чувствую, как от кончиков пальцев ног начинает подниматься холод всё выше и выше.
— Ты поняла? Держишь эмоции под контролем, — дает наказ, установив зрительный контакт со мной.
— Да, — выдавливаю из себя.
С трудом представляю, как мне удастся это сделать. В данную секунду мне хочется разорвать этого человека. Кто он? Как посмел пойти на такое?
— Рафаэль, кто этот Мартынов? Неужели, можно лишить кого-то жизни только из-за того, что вы конкуренты по бизнесу? Может тут что-то другое? — задаю вопросы, что сжирают меня изнутри.
— О нём немного известно. Тёмная лошадка. Удалось выяснить лишь то, что женат второй раз, имеет сына от первого брака, бизнес ведёт не самым честным способом. Скользкий тип.
Закончив речь, он смотрит на наручные часы
— Мне пора. Через полчаса должен быть на объекте, — он наклоняется, целует меня в голову. — Давай, не раскисай, — говорит напоследок.
Жмёт руку Адэму, говорит ему что-то, выходит из кабинета.
Как только за братом закрывается дверь, обессилено закрываю глаза. Остаюсь сидеть на месте. Обнимаю себя руками. От боли каждая клеточка на коже трещит, грозясь рассыпаться в прах.
Не знаю, когда мне было хуже. Тогда, когда я считала виноватой в смерти отца Адэма и себя, или сейчас, узнав, что подлое вмешательство какого-то человека лишило его жизни. Долгие месяцы его пичкали чем-то, что привело к остановке сердца.
Я не знаю сколько проходит времени. В какой-то момент выпадаю из реальности. Такое происходит, когда спишь. Мысли в голове немеют, мозг отключается. В таком состоянии я нахожусь до тех пор, пока на мои плечи не ложатся теплые руки. Вспоминаю о присутствии Адэма. Он нависает надо мной со спины.
— Как же сильно ты ненавидишь меня, Адэм, — произношу надломленным голосом, распахиваю ресницы.
Пальцы на моих плечах едва ощутимо дергаются, меняют температуру. Тепло, исходящее от его ладоней, превращается в лед. Руки соскальзывают с моих плеч.