Осколки сфер. Часть II
Шрифт:
Или же у эльфов Сет она отличалась от созданий Сии, которые заботились о лесах? Хранительница не бралась судить, не пообщавшись с виновниками запустения. Но если жители гор встретили Дженну гостеприимно, то прекрасноликих она не увидела вовсе.
Могучие энергии звучали в мелодии северного Предела. Королевства Хима и Хон благоденствовали, как ни одни другие острова. На этой плодородной почве в Мяонге процветали травники, минералоги, алхимики и целители. Хаон был славен своими изобретателями,
Уже много лет в столице Хима лекари использовали в работе селитру и серу. В столице Хон изобретатели усовершенствовали смесь, добавив «огненное масло» и другие ингредиенты, которые, разумеется, держались в тайне. Таким образом в Сет появился порох – с химхонского «пламя исцеляющее».
Однако всё исцеляющее род человеческий умело использовал для ровно противоположных задач. Пироманты и алхимики не остановились и пошли дальше, создав поистине чудовищную субстанцию. Дженне, которая кое-что знала об оружии массового поражения из истории родного мира, довелось увидеть последствия…
Горная гряда Шойичи на восточной стороне Хона была одним из самых прекрасных мест Сет. Разные народы в разные времена нарекали её «Хребтом дракона», «Пальцами богов». Были и более смелые сравнения, которые могли вогнать в краску невинных дев, но более точно характеризовали горные леса и бурлящую в них витали живой воды.
Узкие столбы, покрытые шапками сосен, вытягивались до самого неба. Во время восхода и заката низины застилали туманы. И косые солнечные лучи, дроблёные «каменными пальцами», рисовали на белом полотне дивные узоры.
Но ближе к южному порталу Хона зрелище резко менялось. Будто древние гиганты в неистовой схватке раздробили величественные пики. Подножия гор, уцелевшие от камнепада, стояли голыми: ни кустарника, ни травинки. Прилегающие к ним селения опустели.
Бродя в тенях по серым безжизненным обломкам, Дженна с содроганием, вспоминала родной мир, его оттенки и мелодии. Даже безвкусные запахи напоминали о нём. Не было слышно ни единого звука жизни. Лишь одинокий ветер гонял пыль и двигал мелкие камешки.
В отличие от Дальних островов, пустынные пейзажи были сотворены не силами мёртвой воды, а умами и руками людей. Южные провинции Хона позволили использовать свои земли для испытания горючей смеси. Изобретение пиромантов выжгло не только растительность, но саму живую воду в почве, оставив местность бесплодной на долгие годы… если не на века.
Самое необыкновенное пение разливалось по Ома-Ома, причём в прямом смысле слова! Неспроста учитель танцев Дженны был уроженцем этого небольшого острова. Песни и танцы оказались неотъемлемой частью культуры, досуга и даже рабочих будней ома-омцев.
И не удивительно, что местные природные орнаменты вдохновляли художников и модниц Лалинги, а краски ценились во всех известных Пределах.
Дженна могла часами стоять посреди ярких полей, пить глазами цветастый простор и впитывать кожей буйство ароматов. Багряные ула, васильковые пуло, лимонные и оранжевые алани, розовые пуа, бирюзовые, фиолетовые, изумрудные чашечки – складывались в безбрежные моря цвета.
Интересно, что в цветах содержался стойкий пигмент, который при обработке мог менять оттенок. Ула во время нагревания зеленели, а пуло краснели. И при этом, несмотря на свой необычайный аромат, лишь немногие растения подходили для парфюмерии.
Благовония для окуривания воздуха чаще делали из химхонских растений и их смол. А лаванда, жасмин и роза для создания эфирных масел и эссенций лучше росли на Оверските. Дикую мимозу собирали на Фалассии. Катан же отдал своё предпочтение степным травам Элибрэ и вереску Грага.
– Чем тяжелее условия произрастания, тем интереснее ароматы, – говорил некромант.
Конечно, не всё так радужно складывалось на Ома-Ома. Среди сложной пестроты, богатых вкусов и запахов здесь произрастало множество ядовитых растений, от которых погибали несведущие или любопытные, в том числе и дети. Некоторые растения использовали лекари, другие обходили стороной даже они.
Попав на поля кровавых моу-хау, можно было уснуть вечным сном, лишь вдохнув их аромат. А отведав плоды деревьев хуа-ава, сладкие на первый укус и напоминающие зелёные яблоки, – попросту сжечь себя изнутри.
Кроме известных Дженне насекомых цветочные поля Та опыляли и крохотные птички, чья слюна была не менее ядовитой, чем яд пчёл или змей. А в пресноводном озере у поселения Ио обитали виды рыб, мясо которых при неправильном приготовлении могло отправить к Реке забвения любого хранителя.
К тому же, как и другие острова, близкие к жаркому Востоку, королевство страдало от засухи. Вместе с весёлыми ритмами звучали в текстах песен и сказаниях трагические мотивы. Как и многие народы, островитяне объясняли природные явления расставаниями и воссоединениями богов, ссорами и битвами между духами.
– Случилось это ещё во времена до всех известных времён, – говорила пожилая, высушенная солнцем сказительница с волосами цвета пепла. Её морщинистая кожа потемнела от густых орнаментов татуировок, а длинные смуглые груди закрывало ожерелье из синих цветов пуло. – Не хотела отпускать ледяная старуха дщерь свою – огненную деву вулканов. Накрывала родительница её белыми шубами, украшала венцом из застывшей воды. И послушная дочь долго хранила покорность старой матери. Но жаркий нрав её с годами распалялся всё сильнее. Огонь копился внутри, и вот однажды случилось страшное…