Осколки сфер. Часть II
Шрифт:
– Что за жертва? – насторожился Аликс. – Дженна, об этом ты нас не предупреждала…
– По доброй воле с нас не возьмут ничего из того, что бы мы не смогли отдать, – успокоила его Джилия, взяв любимого за руку. – Таковы правила магии. Жертва – лишь красивая фраза. На самом деле мы вносим вклад. Мы делаем это для того, чтобы в будущем достойно ценить полученное…
– Слишком много слов, – резюмировал Аликс. – Перейдём к сути.
– Каждый из нас получает выгоду, – продолжил император. – Я обретаю Лилио, ты, Журавль, – Ласточку. И посему мы должны поклясться беречь и ценить обретённое счастье…
– Я согласна… – кивнула Лилио.
– Допустим, – присоединился Аликс.
– Постойте, – подняла руку Джилия. – Не все из нас обретают выгоду! Кое-кто идёт наперекор своему учителю, своему, – она вздохнула, – возлюбленному! Разве же это не ущерб? Что ты молчишь, Дженна?
Чародейка безмолвствовала, глядя в голубую даль озера Синеффо.
– Дженна, – повторила Джилия. – Зачем тебе всё это?
– …Почему ты думаешь, что я не получаю выгоды? – усмехнулась девушка, не оборачиваясь. – Разве удовлетворение амбиций мага – не выгода? Разве я не следую записям своего наставника, не иду его же собственным путём?
– И чем ты готова пожертвовать ради того, чтобы мы обрели любовь? – не унималась княжна. – Своим счастьем? Счастьем дядюшки?
Дженна нахмурилась. Она и сама без конца думала об этом. Вопрос был понятен, как и ответ на него. Однако если первое она могла выразить в словесной форме, то второе находилось за гранью разума – в сфере предчувствия…
Чем больше чародейка размышляла об этом, тем отчётливее ощущала, что не удовлетворение амбиций и не глупый бунт против учителя был целью происходящего, но жертва. Самым важным было не воссоединение двух пар, но рождение…
Дженна никогда бы не пошла против Сет! Некое творение было важно для мира. Но что это было? Девушка знала и не могла облечь в слова.
– Я готова пожертвовать своим счастьем, – кивнула чародейка, встретив взгляд Джилии. – Ради счастья всего Сет. Я не могу объяснить этого. Но я так чувствую.
– И этого довольно, – ухмыльнулся Лион Великолепный. – Приступим же! – он сел на колени рядом с русалкой и протянул ей свою могучую руку. – Клянусь тебе, Лилио, что возьму тебя в жёны пред ликом богини Иликии. Мы скрепим наш союз, когда луна исчезнет и вновь обретёт свою полноту. Ровно в тот час и в тот миг.
– Клянусь тебе, возлюбленный мой Дэзерт, что возьму тебя в мужья пред ликом богини Иликии, – прошептала русалка, сжимая руку императора. – Мы скрепим наш союз, когда луна исчезнет и вновь обретёт свою полноту. Ровно в тот час и в тот миг.
– Клянусь тебе, моя дорогая Ласточка, что возьму тебя в жёны пред ликом богини Иликии…
Аликс, встав на колени перед княжной, слово в слово повторил клятву. Джилия ответила ему тем же.
– …Я стала свидетелем ваших клятв, – тихо вымолвила Дженна. – Пред ликом богини Иликии, пред ликом Единого я клянусь помнить о них, – чародейка протянула к обеим парам руки. – Я забираю себе силу ваших обещаний и замыкаю её на действии, которое ведёт
Раз, два, три, четыре. Прыжок. Смена ноги. Лёгкий взмах рук. Сближение, отдаление. Шаг. Шаг… Высокий прыжок. Кружение. Поклон. Взмах. Смена партнёров. Шаг, шаг… Пары танцевали под мелодичную музыку.
Солнце скрылось за горизонтом, уступив место новорождённому месяцу. Ночь была тёмной, но свет многочисленных ламп разгонял сгустившийся мрак. Пламя огней отражалось в отполированном до блеска почти чёрном камне фалассийского дворца.
Переливались шелка и атлас платьев. Развевались ленты, вплетённые в волосы. Струилось кружево. Две ослепительно красивые пары царили над балом.
Король Змей и король Журавль смеялись и веселились, не замечая друг друга. Они, как будто получив то, что давно жаждали, совершенно позабыли о своей вражде. Однако оба, не зная того, были связаны друг с другом своим противостоянием, как связаны лишь пламя огня и порывы ветра.
Их дамы кружились в танце, не зная устали. Обе были прекрасны, но не походили друг на друга, как земная твердь и водная стихия: загорелая и пышногрудая Джилия в ореоле тёмных волос и бледная изящная Лилио, прячущая русалочьи глаза под белоснежными ресницами.
Катан следил за русалкой, точно заворожённый. Ни красота, ни певучий голосок, ни грациозная пластика её движений и даже ни идеально выполненная работа его ученицы не интересовали мага.
Внимание его притягивало нечто другое. Нечто, что заставляло его сердце сжиматься от жалости к этому созданию. И в то же время удивляться чудесам Единого…
Дженна лежала на берегу моря, прижав руки к животу и стиснув колени в мучительных приступах боли. Солнце ли зашло или в глазах у неё померкло, девушка не знала. Сознание её стало зыбким, словно туман. В голове перешёптывались голоса.
«За всё нужно платить, – говорили они, сплетаясь, перемешиваясь, теряясь и вновь появляясь, как силуэты детей, играющих в догонялки между пустынными барханами. – Чтобы кто-то родился, кто-то должен умереть… Каждая отнятая тобою жизнь меняет нечто и внутри тебя. Безвозвратно. Такова цена за это… Цена… Цена… Частицу тебя…»
– Я заплатила сполна! – зло крикнула им Дженна. – Я потеряла всё, что было мне дорого…
Её лихорадило. Тьма будто пережёвывала тело. И не было больше тех тёплых чёрных крыл, которые спасли её от забвения в Сером лесу Сия…
– …Сайрон, – выдохнула Дженна. – Сайрон… помоги мне… Сайрон…
«Просто подари мне надежду на любовь, Дженна… – молила Лилио. – Взамен я отдам тебе всё, что пожелаешь. Моя жизнь – в твоих руках… Всё, что пожелаешь…»
«Моя жизнь… – пело эхо. – Чтобы кто-то родился, кто-то должен умереть…»
– Я готова пожертвовать своим счастьем, – говорила чародейка.
«Сет… Сет…» – шептали призраки.
«Мои эксперименты обошлись очень дорого, – звучал голос учителя. – Хранитель не должен пытаться препарировать божественный Замысел и вмешиваться в естественный ход событий… Помни об этом, Дженна… Дженна…»