Осколки (Трилогия)
Шрифт:
— Кто, кто… Много ли народу надо? По пьянке что привиделось, они и рады растрезвонить на весь свет.
— В любом случае, подобные слухи были вам на руку, почтенная. Вам и вашему собрату, который, все-таки, повстречался с демоном и принял от него смерть.
— Это правда?
— Самая правдивая из всех. Но демон оказался не тем, от кого собирались защищаться.
И я говорил вовсе не о козле, а о том демоне, который жил в душе незадачливого мага. Демоне, который толкал его вперед по запутанному и опасному пути, а идущему мнилось: дорога ровная и широкая. Но ведь от поворота до поворота мы всегда идем
Ведьма отвела взгляд и что-то прошептала. Наверное, коротко помолилась за пропащую душу. Но покой доступен только мертвым, а у живых вечно находятся дела:
— Как давно вы сошлись, почтенная?
— Я училась в Гильдии. Последний год. А он… бывал в Мираке. Часто.
И, конечно же, заметив нескладную, но старательную (потому что серые мышки всегда стараются возместить отсутствие красоты иными достижениями) ученицу, решил приспособить ее для своих целей. Заморочил голову обещаниями, присмотрел глухое местечко. Упокоил бывшую ведьму.
— А куда делась бабка Гася? Прежняя?
Я не оговорился: именно прежняя, а не настоящая, поскольку чаще всего ведьмы принимают насиженное местечко друг у друга, сохраняя внешний облик, к которому привыкли селяне. Чтобы не завоевывать уважение заново.
— Не знаю, господин.
— Так-таки и не знаете, почтенная? Ой, не верю ни единому слову! Вы еще скажите, что пришли в пустой дом, на все готовое… Морок по чьим рассказам составляли?
— Ангус объяснил, что и как, — нехотя буркнула ведьма.
— И Порталом обеспечил на крайний случай? Кстати, куда вы собирались перенестись, почтенная?
Неловкая заминка сообщила мне, что рыжая только сейчас задумалась: и в самом деле, куда?
— Ладно, не отвечайте… Сейчас это не имеет значения. Мне любопытнее другое: вы настолько доверяли своему собрату по ремеслу, что без раздумий применили подаренное заклинание? А если бы Портал перенес вас прямиком в резиденцию некроманта? На разделочный стол, так сказать? Не думаю, что Ангус намеревался использовать вас в каком-то ином качестве.
Она побледнела, и вновь прикушенная губа стала отливать синевой.
— Итак, чем вы занимались? Для чего извлекали трупы?
— Он хотел знать, как долго тело может сохраняться.
— В земле или на воздухе?
— По-всякому… — сморщилось веснушчатое личико. — Я старые могилы не трогала, только нынешнего года. Там мертвяки совсем еще целые. Особливо зимой захороненные.
— И какие действия вы производили далее?
— Только смотрела, господин. Надрезы делала и записывала, как они выглядят.
Представляю себе зрелище. Одеревеневший труп, который начинает оттаивать… Тьфу!
—
— Так Ангус забрал.
— Все?
— Еще вчера.
Незадача. Впрочем, заметки деревенской ведьмы о разложении покойников вряд ли будут интересны: она не знала, с какой целью ведет наблюдения, следовательно, найти крупицы смысла сможет только тот, кто давал задание. То бишь, сам покойник. Жаль, что я не умею разговаривать с мертвецами…
«Научить?..» — вкрадчиво шепнула Мантия.
Тьфу на тебя! Не сейчас.
«А когда?..»
Никогда!
«Ой, не зарекайся!..» — шутливая угроза.
Не хочу даже думать об этом, драгоценная. Мне бы с живыми разобраться…
— Вот что, почтенная… Я не вижу в ваших действиях злого умысла, заслуживающего наказания. Магию вы не применяли, а осквернение могил можно списать на паводок. Разумеется, я доложу в Анклав о результатах следствия, но они не затронут ваше будущее. При одном условии: разрывать погост вы не будете. Если место здешней ведьмы вас более не удерживает, найдите себе замену и отправляйтесь на все четыре стороны. Все ясно?
Я поднялся и вышел в сени, не дожидаясь ответа. А переступая порог, услышал:
— Он шел за Уной, да?
— Да.
И за закрывающейся дверью раздался тихий вой, глубине которого позавидовала бы иная волчица.
Вернувшись в гостевой дом, я убедился, что Уна, Пешка и все прочие мои новоиспеченные знакомые находятся в добром здравии, попросил девушку нагреть воды, а сам немного пошарил в комнате, ранее занимаемой некромантом. Ничего не нашел, разумеется: мелкие амулеты, и смена одежды не в счет. Кошелек с деньгами и более ценными предметами если и был, то остался в могиле, а нырять туда не хотелось. Поэтому я с сожалением вздохнул и приступил к исполнению следующей части плана действий. К омовению.
Не своему, конечно, хотя и мне не мешало побарахтаться в ванне. К омовению спасенного кошака.
Я рисковал быть исцарапанным во всех доступных увертливым лапам местах, но животинка повела себя на удивление тихо, словно понимая, что самой ей не под силу будет слизать с шерсти глину и разобрать колтуны от спекшейся крови. Сажать кошака прямо в ведерко с водой показалось плохой затеей, поэтому я держал фыркающего и дергающегося мученика на весу (благо, веса было, как в перышке), черпал ладонью воду и поливал, поглаживая мокрую шерсть, которая в силу своей небольшой длины довольно легко отчищалась от грязи.
Вытертый полотенцем кошак тут же устроился посреди постели и, удостоив меня долгим взглядом таких же рыжих, как у ведьмы, глаз, принялся вылизываться. То есть, принялась, потому что оказалась кошкой и вполне взрослой, только небольшого росточка. Впрочем, когда туалет был закончен, и шерстка, подсохнув, распушилась, животное существенно прибавило в размерах, и даже осанка стала другой: пепельно-серая кошечка двигалась и застывала в небрежных позах с достоинством настоящей королевы. Правда, когда мои пальцы начали подкрадываться к ней по одеялу, о величавой неспешности было забыто, и королева мигом превратилась в амазонку. А пока остренькие зубки шутя прикусывали руку, я, наконец-то, начал понимать, в какую сторону должен двигаться, чтобы найти выход из лабиринта, предложенного шадд’а-рафом.